Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь
| Монастырь | ||
Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь
| ||
| ||
| Страна | Киргизия | |
| Местоположение | село Ак-Булун (Ак-Суйский район), Тюпский район, Иссык-Кульская область | |
| Конфессия | православие | |
| Епархия | Бишкекская и Кыргызстанская | |
| Основатель | архиепископ Александр (Кульчицкий) | |
| Дата основания | 1 мая 1881 | |
| Дата упразднения | 1919 | |
| Известные насельники | епископ Мелхиседек (Аверченко), иеромонах Серафим (Богословский), иеромонах Феогност (Пивоваров) | |
Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь — ныне не существующий православный мужской монастырь (Туркестанская епархия), располагавшийся в селе Ак-Булун Тюпского района Иссык-Кульской области на берегу Тюпского залива озера Иссык-Куль[1]
В настоящее время от монастыря остались лишь здания трапезной и молельной, выполненные из прочного дерева[2].
История
Ак Булун и прилегающая к нему местность описаны еще в XIX в. как места, имеющие древние христианские корни. Еще в 1870 году появились сведения об ушедшем под воду городе или монастыре. Позднее изучивший каталанскую карту П. П. Семенов-Тян-Шанский полагал, что армянский несторианский монастырь с якобы хранившимися в нем мощами евангелиста Матфея располагался при впадении реки Курменты в Иссык-Куль между Светлым мысом (Ак Булун) и селом Преображенское (ныне Тюп)[2].
Решение о его создании было принято в 1881 года на основании докладной записки архиепископа Александра (Кульчицкого), который считал, что основное назначение монастыря должно заключаться в приобщении местного населения к российской цивилизации. Предполагалось, что монастырское благоустройство может стать проводником улучшенных способов земледелия и других сельскохозяйственных начинаний среди переселенцев и местных жителей и без посягательства на вероисповедание киргизов стать для них очагом просвещения и культуры. В планы епископа Александра входила также издательская и научная деятельность: создание типографии, музея древностей и библиотеки, для которых он предполагал преподнести в дар около 2000 своих собственных книг и коллекцию археологических предметов.
1 мая 1881 года было освящено место в долине Курменты на берегу узкого залива, в 12 верстах от села Преображенского. Монастырь освятили в честь Святой Троицы, так как приезд архиепископа Александра на Иссык-Куль совпал с праздником Троицы. Александр лично выбирал место, лично объехал Светлый мыс (Ак Булун) верхом, советовался с местными крестьянами.
В течение 80-х годов в монастыре почти не было монахов — каждый год появлялось по несколько человек, но никто не задерживался надолго. Епископ Неофит, любивший посещать монастырь для уединения, обратился через православное миссионерское общество и церковную прессу к монахам России, и нашел для обители руководителя — из Михайловской Афонской Закубанской пустыни приехал игумен Михаил (Глушков) с семью монахами. Одно время монастырем управлял иеромонах Иона из Троице-Сергиевой лавры. Устройству нового монастыря помогали прихожане и священники соседних сел. Но, несмотря на все это хозяйство, монахи не задерживались. Настоятель Иона вернулся в родной подмосковный монастырь, еще несколько человек в 80-х годах покинули Семиречье.
Сильнейшим испытанием для иноков стало землетрясение 1889 года, которое разрушило все постройки монастыря. «Напуганный игумен Михаил бежал в Россию и увлёк за собой большинство братии». Рассказывают, что перед началом землетрясения «сами собою» зазвонили колокола. Предупрежденные монахи успели покинуть помещения, и никто из них не пострадал. Церковь была разрушена, но престол, жертвенник, священные сосуды и иконостас остались невредимыми, потому что стены алтаря, где находились все эти святыни, упали наружу. Напуганный землетрясением настоятель монастыря Михаил бежал в Россию и увлек за собой большинство братии. В обители осталось всего три монаха из местных жителей.
Восстанавливали обитель «всем миром». Епископ Неофит (Неводчиков) лично следил за стройкой, туркестанская администрация выделила стройматериалы, Священный Синод — 2 тыс. рублей, Миссионерское общество — 6 тыс. рублей, о. Иоанн Кронштадтский пожертвовал — 5 тыс. рублей. В начале 1890-х монастырь стал отстраиваться: восстановлен храм Одигитрии, заложен новый храм в честь Святой Троицы, возведены корпуса для монахов, различные мастерские. Школа грамоты была перестроена, закончен и освящён храм.
В 1898 году при монастыре была открыта школа грамоты для местных и русских детей.
Монастырь служил для туркестанской духовной консистории местом ссылки провинившихся членов клира, священников, дьяконов. Вот только планируемой миссионерской деятельности не велось, как и по всей епархии.
Причины такого положения дел указывают практически одинаково в своих отчетах все епископы Ташкентские и Туркестанские начиная с 1890-х годов. В 1912 году епископ Иннокентий пишет: «Но нужно сознаться, что ощутимой пользы для края монастырь все же не приносит. Главной причиной этого является отсутствие способных и развитых людей. За исключением настоятеля и нескольких иноков, способных к делу и потому несущих на себе всю тяжесть как внутреннего строя, так и внешних необходимых отношений, все остальные 50 человек способны разве лишь к черной работе, да и то в очень ограниченной степени. Это или преклонные старцы, или ленивые, или испорченные прежней мирской жизнью или самочинием. Не говоря о прежнем времени, скажу лишь о том, что за полгода моего пребывания в Верном оттуда самовольно ушли: два иеромонаха (Иезикиль и Антоний), один иеродиакон (Рувим), два монаха (Ириней и Никодим) и несколько послушников». В 1915 году епископ Иннокентий сообщает о миссионерской школе при монастыре: «Школьное помещение тесно, учебники плохи, учитель — дилетант (иеромонах Мелхиседек), киргизского языка не знает и трудится за послушание»[2].
Во время Иссык-Кульского восстания 1916 года, связанного с началом призыва «туземцев» на военную службу в период Первой мировой войны, монастырь был совершенно разграблен и фактически уже не восстановился. Во время нападения киргизов было убито 7 монахов из 35. Убытки оцениваются в 150 тыс. руб. Угнан скот, разграблено церковное имущество, осквернены храмы. Последний игумен — архимандрит Иринарх — сумел спастись с частью братии[2].
Митрополит Владимир (Иким), подводя итоги монастырской деятельности, пишет: «Перед революцией в Иссык-Кульском монастыре подвизалось около восьмидесяти человек братии. При обители существовал приют, в котором воспитывались 36 мальчиков-сирот, для них была устроена школа, где преподавали образованные иноки. Обитель уже не нуждалась в пожертвованиях со стороны, а сама осуществляла благотворительную деятельность, вела обширное хозяйство. Монастырь имел собственную мельницу, лесопилку, кузницу, портняжную мастерскую, скотный двор с тремястами голов скота, богатые рыбные ловли, две пасеки с 225 ульями, за год дававшими до трехсот пудов меда. Кроме того, братия выращивала урожай пшеницы, ржи и овощей на угодьях в две с половиной тысячи гектаров».
В 1919 году монастырь был закрыт. В 2000-м году бывшие насельники монастыря иеромонахи Серафим (Богословский) и Феогност (Пивоваров), убитые в 1921 году, были причислены к лику святых[3].
Благочинный монастыря архимандрит Геннадий (Лобачёв) после революции продолжал жить поблизости и с риском для жизни совершать церковные службы. В 1937 году он был арестован и замучен в тюрьме.
В 1998 год Гульнара Дегенбаева, выкупив землю с постройками на берегу озера, открыла семейный детский дом «Мээрим Булагы» («Благодатный источник»)[4]
Возле этого места ходят целые байки: жители села постоянно видят вспорохи света и огня в виде крестов над бывшим монастырём[5].
Напишите отзыв о статье "Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь"
Примечания
- ↑ [www.kyrgyzstantravel.net/glossary/holy-trinity-r.htm Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь. Глоссарий. Путешествие по Кыргызстану. Туризм и приключения]
- ↑ 1 2 3 4 kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-234-0/978-5-88431-234-0_84.pdf
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/2007073.html Частицы мощей небесных покровителей Казахстана переданы в дар Австралийской епархии Русской Зарубежной Церкви / Новости / Патриархия.ru]
- ↑ [www.nsad.ru/articles/pravoslavie-v-kirgizii-kupil-biznesmen-monastyr Православие в Киргизии: купил бизнесмен монастырь | Православный журнал "Нескучный сад"]
- ↑ [www.issykinfo.ru/interesting/154-moschi-svyatogo-apostola-matfeya-na-issyk-kule-mif-ili-realnost.html Мощи святого апостола Матфея на Иссык-Куле: миф или реальность? | Иссык куль 2016]
Ссылки
- [vmeste.pravoslavie-online.ru/blogs/o-n-n-n-n-.html/blogger/%D0%90%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%81%D1%8C%D1%8F%D0%BD%20%D0%AE%D1%80%D0%B8%D0%B9%20%D0%A1%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87/ ИССЫК-КУЛЬСКИЙ СВЯТО-ТРОИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ (Екатерина Озмитель)]
- [www.pravoslavnye.kg/view_post.php?id=261 Свято-Троицкий Иссык-кульский монастырь / Свято-Духовный монастырь]
- [ruskline.ru/analitika/2010/06/29/istoriya_kirgizskogo_myatezha_1916_goda_v_opisanii_semirechenskogo_duhovenstva/ История киргизского мятежа 1916 года в описании семиреченского духовенства]
- [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1173394260 Из истории Киргизстана. Дневник настоятеля Иссык-кульского монастыря (страницы истории) 01:51 09.03.2007]
Отрывок, характеризующий Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
