Свято-Успенский монастырь (Красноярск)

Монастырь
Свято-Успенский мужской монастырь
Страна	Россия
Местоположение	Красноярский край, Красноярск
Конфессия	православие
Епархия	Красноярская и Ачинская
Тип	мужской
Дата основания	1879
Основные даты: 1879 — основание 1921 — закрытие 2000 — открытие
Наместник	архимандрит Алексий (Костриков)
Состояние	действует

Свя́то-Успе́нский мужско́й монасты́рь — мужской монастырь, расположенный в посёлке Удачном города Красноярска на берегу реки Енисея.

История

Создание

Предпосылками для создания монастыря было стремление укрепить позиции Церкви в противовес влиянию ссыльных раскольников и революционеров.

В декабре 1873 года епископ Антоний (Николаевский) обратился к городскому голове П. И. Кузнецову с предложением о покупке территории для устройства иноческой обители. После рассмотрения вопроса городской Думой Владыка получил постановление об отдаче земель под устройство монастыря.

С марта 1874 по ноябрь 1875 года специально созданный строительный комитет собрал 21320 рублей в поддержку строительства. На эти средства была проложена дорога к будущему монастырю, построены главный деревянный дом с церковью, кельями и деревянный флигель.

15 мая 1879 года состоялось торжественное открытие монастыря.

В 1886 году монастырь содержал более 20 голов рогатого скота, арендованные у города земли использовались для хлебопашества и огородничества. До 1913 года в главном корпусе обители находилось иконописное училище (впоследствии упразднено), швейная и сапожная мастерские, просфоро- и хлебопекарни.

В 1888 году на Енисее произошло сильное наводнение и монастырь потерял деревянный флигель, кузницу, а также дорогу и мосты, обеспечивающие связь с городом. За неимением средств на восстановление путей сообщения, монастырская братия проложила временную дорогу через лес. В 1889 году из общества дачников, проживающих летом около обители, был образован комитет по решению вопроса с дорогой. Была составлена смета, по которой дачники должны были внести 10 000 рублей, а монастырь — 1 000 бревен. Вскоре дорога была построена.

К 1890 году в монастыре проживали 44 человека: 7 иеромонахов с наместником, 1 иеродиакон, 4 монаха, 1 послушник, 31 богомолец-послушник.

С приходом большевиков начался процесс конфискации монастырских земель, который был прерван в 1918 году Гражданской войной и установлением власти Временного Сибирского Правительства. Хозяйство обители оказывается в ужасном состоянии. Епископ Назарий по этому поводу отмечал: «…хозяйство монастырей ведется без всякого контроля и зависит от произвола наместников. В Знаменском скиту игумен Серапион распродал весь запас рыбы, продал без нужды и не во время часть скота, не запас в прошлом году должного количества корма. Бывшие наместники Успенского монастыря отказались от аренды земли, лежащей вблизи монастыря и так ему необходимой». Тем не менее, в сентябре того же года при монастыре устраивается детский приют для детей отправившихся на войну солдат.

В 1919 году по причине малочисленности насельников Успенского монастыря и Знаменского скита было принято решение о слиянии обителей.

Закрытие

В 1920 году с окончательным установлением в регионе советской власти была объявлена национализация церковного имущества, в том числе монастырских земель. Постройки Знаменского скита были переданы детскому дому, на землях Успенского монастыря была образована школа-коммуна. Также в его зданиях размещались сыпно-тифозный госпиталь, затем госпиталь для выздоравливающих. Постановлением президиума Енгубисполкома от 28 июня 1921 года монастырская церковь была закрыта, а монахи выселены. Их дальнейшая судьба неизвестна.

С 1946 года в корпусах монастыря разместился дом отдыха «Енисей».

Восстановление

В 1992 году под руководством епископа Антония (Черемисова) разворачивается деятельность по возвращению Церкви разрушенного монастыря. Казаки во главе с Атаманом 3-го отдела В. П. Мастьяновым в письме к Главе администрации Красноярского края, по благословению Владыки Антония, «убедительно просят передать …разрушенное здание бывшего монастыря, расположенного в п. Удачный и принадлежащую ему землю площадью 12 га, с обязательством восстановить его и создать военно-спортивный казачий лагерь». В ответ на это Комитет по делам культуры и искусства 5 января 1993 года рассматривает возможность передачи монастыря Епархии, для чего советует провести переговоры с объединением «Красноярсккурорт» и Крайсовпрофом, на балансе которых находился в то время монастырский комплекс. Однако реальная возможность передачи монастыря появилась в 1998 году при участии генерал-губернатора края А. И. Лебедя, который положительно ответил на предложение владыки Антония.

В апреле 2000 года был подписан акт приема-передачи, по которому были приняты полуразрушенные стены (общий износ главного здания составил 87 %).

На данный момент в монастыре подвизается 11 монахов.

Помимо храма Успения Пресвятой Богородицы, на территории монастыря находятся два небольших деревянных храма, пожертвованные православными христианами. Один из них освящен в честь святого преподобного благоверного князя Олега Брянского, другой — святых равноапостольных царя Константина и царицы Елены, в которых богослужения совершаются в летнее время и в престольные праздники этих храмов.

Развитие в наши дни

В 2012 году началось строительство каменного храма в честь иконы Божией Матери Всецарица по изначальному проекту известного красноярского архитектора Леонида Чернышёва (1875—1932), разработанному в 1914 году. 7 декабря 2015 года произошло освящение церкви. Отмечается, что возведение производилось на частные пожертвования. Монастырь предполагается развивать не только как духовный, но и как культурно-исторический центр.

Святыни

В главном храме Успения Божией Матери находятся иконы с частицами мощей святых, а также ковчег с мощами святого преподобного благоверного князя Олега Брянского и ковчег с мощами святых сщмч. Гермогена, еп. Тобольского, свт. Иннокентия, еп. Иркутского, свт. Феодосия, еп. Черниговского, свт. Луки Войно-Ясенецкого, прп. Лаврентия Черниговского, прав. Феодора Ушакова, прмц. вел. кн. Елисаветы и ин. Варвары, которые выносятся на поклонение верующим за всенощным бдением.

В роще на территории монастыря находится поклонный крест, посвященный памяти братии монастыря, убитой в 1920-е годы. Здесь постоянно совершаются панихиды и проходят крестные ходы.

Ссылки

• [monastyr-uspeniya.ortox.ru/ Официальный сайт монастыря]
• [www.kerpc.ru/analit/120315_uspenski_history История красноярского Успенского мужского монастыря]
• [kraevushka.livejournal.com/168260.html 592. Красноярский Свято-Успенский мужской монастырь]

Отрывок, характеризующий Свято-Успенский монастырь (Красноярск)

– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»