Свято-Успенский собор (Махачкала)

Кафедральный собор
Свято-Успенский кафедральный собор Собор во имя иконы Успения Пресвятой Богородицы
Страна	Россия
Город	Махачкала
Конфессия	Православие
Епархия	Махачкалинская
Благочиние	Махачкалинское
Архитектурный стиль	русский
Строительство	1905—1906 годы
Приделы	Святого Александра Невского
Статус	Объект культурного наследия РФ № 0500608000
Сайт	[www.dagorthodoxy.ru Официальный сайт]

 памятник архитектуры (местного значения)

Свято-Успенский кафедральный собор (Собор во имя иконы Успения Пресвятой Богородицы) — главный и единственный православный храм Махачкалы с 50-х годов XX века, когда в 1952 году был снесён собор Святого Александра Невского (1891—1952 гг) располагавшийся на площади Ленина, на месте нынешнего здания правительства Дагестана.

Является главным православным храмом Республики Дагестан. Приход относится к Махачкалинскому благочинию Махачкалинской епархии РПЦ. Находится в городе Махачкала по ул. Орджоникидзе (Кадырова), д.148

История создания

Первый храм на месте нынешнего был построен ещё в 1890 году. Он был деревянным и построен на средства жителей пристанционного посёлка Петровск-Кавказский (ныне Махачкала 1-я).

В 1905 году началось возведение каменного храма, на строительство которого сам император Николай II выделил 1000 рублей. Строительство было закончено через год 25 февраля 1906 года. Церковь была освящена в честь иконы Иверской Божьей матери — покровительницы Кавказа.

Первым настоятелем храма был Афанасий Алибеков, он принимал самое активное участие в строительстве храма, не только собирал с прихожан деньги на строительство, но и лично следил за работой армянских каменщиков, возводивших стены церкви.
После революции церковь была закрыта, а в её помещении в разные годы располагались склад и магазин. Богослужения были возобновлены только в 1943 году. В этот же год её освятили в честь иконы Успения Пресвятой Богородицы.

В 1969 году по благословению Патриарха Алексия I в церковь был передан иконостас из церкви Святого Архангела Гавриила (Меньшикова башня), что расположена в Москве в Архангельском переулке.

В 1988 году здание церкви было взято под охрану государства как памятник местного значения.

Современный период

Новая жизнь храма началась после 1990-х годов. В связи с оттоком русскоязычного населения из Дагестана, наблюдается значительное уменьшение количества прихожан. Однако храм начал обновляться. 2 июня 2000 года храм получает статус кафедрального. В 2004 году для расширения площади собора к нему пристраивается придел, освящённый в честь Святого Александра Невского.

В 2005 году по решению главы администрации Махачкалы Саида Амирова была начата реставрация храма. Заново расписаны свод и стены собора, восстановлен иконостас. Всю внутреннюю роспись храма проводили местные художники под руководством заслуженного художника России Абдулзагира Мусаева.

В 2012 году в связи с образованием самостоятельной Махачкалинской епархии, собор стал кафедрой её епископа Варлаама (Пономарёва).
Более 30 лет, до февраля 2013 года, настоятелем Свято-Успенского собора был митрофорный протоиерей Николай Стенечкин. Он является автором формы иконостаса реставрированного храма и за годы своего служения был инициатором многих благих дел в жизни храма и прихожан. В январе 2013 года архиепископ Зосима (Остапенко) вручил протоиерею Николаю Стенечкину архиерейскую грамоту «За вклад в укрепление Православия в Республике Дагестан и многолетнее пастырское служение».

Клир

Клирики:иерей Виталий Тарасов, иерей Павел Каликин, иерей Сергий (Абасов), иеродиакон Кирилл (Тарасов), диакон Александр Никитин.

Реликвии

13 января 2014 года в храм были переданы копии Даров волхвов из монастыря Святого Павла на горе Афон.

Ссылки

• [www.riadagestan.ru/news/2010/12/23/107538/ Настоятель Свято-Успенского кафедрального собора г. Махачкалы награждён медалью св. ап. Варфоломея первой степени]
• [www.russdom.ru/node/3489/ Алексей Романов — «СО ХРИСТОМ НАМ НИЧЕГО НЕ СТРАШНО!»]

Отрывок, характеризующий Свято-Успенский собор (Махачкала)

– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…