Мученики Гай, Фавст, Евсевий и Херимон

Гай, Фавст, Евсевий, Херимон
Смерть	265, 2-я половина III века Александрия
В лике	священномученики
День памяти	в Православной церкви — 17 октября (по юлианскому календарю)

Святые мученики Гай, Фавст, Евсевий и Херимон (2-я половина III века) были учениками святого Дионисия Александрийского. Память совершается в Православной церкви — 17 октября (по юлианскому календарю).

Фавст, Евсевий и Херимон, по свидетельству самого их учителя святого Дионисия, были диаконами. Церковный историк Евсевий добавляет, что диакон Евсевий после был епископом в Лаодикийской церкви в Малой Азии, а Фавст, маститый старец, скончался при его жизни мученически, будучи обезглавлен.

Эти святые подвергались гонениям и приняли мученическую кончину вместе со своим учителем.

Евсевий же и Херимон, после изгнания святого Дионисия, при помощи Божией, посещали заключенных в темницах, погребали тела мучеников и прожили до царствования императора Деция (249—251). За исповедание веры Христовой они потерпели жестокие мучения, но остались непоколебимыми.

Множество язычников были обращёны ими в христианство — одни тайно, другие же явно. Затем они были схвачены и жестоко зарублены мечами.

Ссылки

• [www.ispovednik.ru/zhitij/oct/okt_04_Gaiy&Favst&Evseviy&Herimon.htm Память святых мучеников Гаия, Фавста, Евсевия и Херимона]

Отрывок, характеризующий Мученики Гай, Фавст, Евсевий и Херимон

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.