Сделано в Париже (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сделано в Париже
Made In Paris
Жанр

комедия

Режиссёр

Борис Сагал

Продюсер

Джой Пастернак

Автор
сценария

Стэнли Робертс

В главных
ролях

Ричард Кренна
Энн-Маргрет
Луи Журдэн

Оператор

Милтон Краснер

Композитор

Джордж Столл

Кинокомпания

Metro-Goldwyn-Mayer

Длительность

101 мин.

Страна

США США

Год

1966

IMDb

ID 0060646

К:Фильмы 1966 года

«Сделано в Париже» — кинофильм, комедия режиссёра Бориса Сагала.



Сюжет

Ирен Чейз, хозяйка крупного магазина посылает свою ассистентку Мэгги Скотт в Париж для приобретения партии модной одежды. Другая причина, Ирен хочет отдалить Мэгги от своего сына Теда, так как подозревает, что между ними возникли романтические отношения. В Париже Мэгги встречается со знаменитым модельером Марком Фонтеном, и у них возникают сложные отношения — смесь любви и ненависти. Когда Мэгги, кажется, упускает выгодный контракт с Фонтейном, в Париж приезжает Тед Баркли. Его задача исправить положение, но он только ещё больше всё запутывает, так он влюблён в Мэгги и хочет завоевать её сердце. Мэгги преследует третий мужчина - репортёр Херб Стоун.

В ролях

Напишите отзыв о статье "Сделано в Париже (фильм)"

Ссылки

  • [movies.nytimes.com/movie/review?res=9801EEDA153BE333A25754C1A9649C946791D6CF обзор и критика фильма] New York Times



К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Сделано в Париже (фильм)



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.