Себастея (фема)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Фема Себастея (греч. θέμα Σεβαστείας) — военно-административная единица Византийской империи, расположенная на территории северо-восточной Каппадокии и Малой Армении (современная Турция). Она была создана в качестве фемы в 911 году и существовала вплоть до её завоевания турками-сельджуками в период после битвы при Манцикерте в 1071 году.



История

Фема была сформирована вокруг города Севастия (современный Сивас). Область входила в состав фемы Армениакон с середины VII века[1]. Фема Себастея не упоминается ни в одном источнике вплоть до X века[2]. В 908 году Себастея в первый раз была упомянута в качестве отдельной клисуры (укрепленная пограничная линия), а в 911 году она была возведена в статус полноправной фемы[1][3].

Фема состоит полностью из византийских пограничных районов, расположенных вдоль среднего течения Северного Евфрата. С расширением границ империи, граница Себастеи была продлена на юг и на восток до городов Мелитены, Самосаты и Тефрике, что соответствует примерно границам древних римских провинций Армения Прима и частей Армении Секунды и Сирии Евфратской. Однако с середины X века площадь фемы была значительно уменьшена из-за создания новых небольших фем[1][4].

В X веке регион испытал большой приток армян, которые стали доминирующим населением. После 1019/1021 года Себастея и прилегающие земли были уступлены византийским императором Василием II Болгаробойцей в качестве феодальных владений последнему царю Васпуракана Сенекериму Арцруни в обмен на сдачу его владений Византии. После этого с 1074 года после поражения византийцев, нанесенного им турками-сельджуками при Манцикерте в 1071 году, Арцруни правили на территории Себастеи в качестве независимых владетелей пока она не была завоевана турками в 1090 году[1].

Напишите отзыв о статье "Себастея (фема)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Kazhdan 1991, pp. 1861–1862
  2. Pertusi 1952, С. 142
  3. McGeer, Nesbitt & Oikonomides 2001, С. 128
  4. Pertusi 1952, pp. 142–143

Литература

  • [books.google.com/books?id=Q3u5RAAACAAJ The Oxford Dictionary of Byzantium]. — New York, New York and Oxford, United Kingdom: Oxford University Press, 1991. — ISBN 978-0-19-504652-6.
  • [books.google.com/books?id=86Of2XxW2NMC Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art, Volume 4: The East]. — Washington, District of Columbia: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, 2001. — ISBN 0-88402-282-X.
  • Pertusi A. Constantino Porfirogenito: De Thematibus. — Rome, Italy: Biblioteca Apostolica Vaticana, 1952.

Отрывок, характеризующий Себастея (фема)

– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»