Бурдон, Себастьян

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Себастьян Бурдон»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Бурдон.
Себастьян Бурдон
Sébastien Bourdon

Гиацинт Риго, портрет Себастьяна Бурдона
Дата рождения:

2 февраля 1616(1616-02-02)

Место рождения:

Монпелье

Дата смерти:

8 мая 1671(1671-05-08) (55 лет)

Место смерти:

Париж

Гражданство:

Франция Франция

Работы на Викискладе

Себастьян Бурдо́н (фр. Sébastien Bourdon; 1616—1671) — французский художник; один из старейшин французской Академии живописи и скульптуры.





Биография

Родился 2 февраля 1616 года на юге Франции в городке Монпелье в скромной семье. Отец его — Марен Бурдон был мастером живописи и витражей, мать — Жанна Гельдер была дочерью серебряных дел мастера. Себастьян воспитывался в духе протестантизма. В семь лет он покидает семью и приезжает в Париж, где поступает в мастерскую художника Бартелеми. В 14 лет Бурдон покидает столицу; согласно старым биографам художника, он исполнил фрески на своде в замке близ Бордо. Затем поступил на военную службу в Тулузе, где командир, заметив его равнодушное отношение к службе и узнав, что он художник, освободил его от воинской повинности и, возможно, именно он предложил Бурдону путешествие в Италию.

Около 1634 года Себастьян приезжает в Рим, где в то время живут и работают такие мастера как: Питер Ван Лар, создатель жанра «бамбочад», Никола Пуссен, Клод Лоррен, Джованни Бенедетто Кастильоне, Андреа Сакки. Клод Лоррен оказал содействие Бурдону и молодой художник начал работать, подражая этим великим мастерам, а также Караваджо, его картины успешно покупались. Наряду с этими подражаниями Себастьян начинает вырабатывать свою манеру писания картин. Он находит собственную тему, обращаясь к изображению жанровых сцен: «Военный лагерь» (около 1635—1636), «Печь для обжига извести» (около 1635—1636). В ранних работах проскальзывают мотивы, близкие «бамбочадам», однако их отличает четкое построение композиции, взаимосвязь планов и преобладание светлого колорита.

К середине 1630-х годов относят ряд его работ на мифологические сюжеты. Меньше известные его исторические картины римского периода. В 1637 году, после ссоры с неким французом, который грозил Бурдону донести о кальвинистском вероисповедании. Из-за этого Себастьян вынужден был срочно покинуть Рим, так как ему угрожала инквизиция. Он уехал из Рима в сопровождении финансиста Эсселена, чье покровительство облегчило отъезд из города. Некоторое время Себастьян Бурдон провёл в Венеции. Влияние венецианцев ощутимо проявляется в его полотнах, написанных по возвращении в Париже: «Поклонение волхвов», «Смерть Дидоны», «Нахождение Моисея». В этих картинах появился новый поэтический дух, использование более ярких тонов на первом плане и освещенный дальний план, использование извилистых ритмов, которые противостоят жестким линиям архитектуры, новое понимание пространства. Те же черты были присущи его гравюрам того времени «Крещение евнуха», «Встреча Марии и Елизаветы».

В Париже Эсселен представляет художника Симону Вуэ. Себастьян продолжает работать в жанре «бамбоччад», но стиль его начинает постепенно меняться и приобретать собственные черты. В 1642—1643 не без влияния голландских мастеров, Бурдон пишет жанровые сцены на темы из народной жизни, некоторые черты словно заимствованы у братьев Ленен. К этому времени относятся картины «Солдат в цыганском таборе», «Игроки в триктрак», «Нищие». В этих полотнах появляется тонкая чувствительность, колорит строится на сочетании серых и голубых тонов, оживленных несколькими красными пятнами, освещение становится более утонченным. После своего прибытия в Париж (1637), Себастьян Бурдон тесно связан с Луи Гуемьер, протестантским художником. В январе 1641 Бурдон женится на сестре Гуемьера, Сюзане, венчание состоялось в храме Шарентон. Эта свадьба укрепила связь Себастьяна с протестантскими художниками.

В мае 1643 было решено расписать Собор Парижской Богоматери. Выбор на роспись храма выпал на Себастьяна Бурдона. Этот год считается поворотным годом в его творческой карьере. Он является автором произведения «Мученичество святого Петра» — картина является противоположностью картин Пуссена.

Но около 1645 года в творчестве Себастьяна появляются многочисленные отголоски пуссеновского классицизма: светлый колорит, строгая геометрия; картины этого времени: «Святое семейство», «Избиение младенцев». В 1648 году Бурдон становится одним из основателей Французской Академии Художеств и является одним из двенадцати выпускников. Глубокое влияние академизма чувствуется в картине «Мученичество святого Андрея». Но несмотря на влияние академизма Бурдон, утверждает своё собственное искусство, с мягкими, подвижными формами переданными в световых, голубовато-серых тонах с красными вкраплениями, с тонкой проработкой воздушной среды. В этом же году у Себастьяна родился сын Авраам.

Во Франции в это время неспокойно и ему не поступают заказы. В 1652 художника приглашает шведская королева Кристина в Стокгольм. Он сразу соглашается. В Швеции Бурдон получает звание придворного живописца королевы, пишет серию портретов Кристины, Карла Х Густава, портреты придворных и офицеров. В портретах мастер сочетает психологизм и официальную пышность. Значение, придаваемое ломким драпировкам и контрастам белого, будут позже унаследованы Гиацинтом Риго и Никола де Ларжильером.

В 1653 у Себастьяна родилась дочь Анна. В 1654 году Бурдон возвращается в Париж и в следующем, 1655 году становится ректором Академии художеств. Его ученики: Никола-Пьер Луар и Пьер Монье. В 1656—1657 годах Себастьян Бурдон едет в свой родной город, где ему заказывают картину для собора Св.Петра и где Себастьян пишет композицию «Семь дел милосердия». Господин де Бретонвилье поручает художнику исполнить декорации в его особняке.

В 1658 году Бурдон приезжает в Париж. В этом же году умирает его жена. В сентябре 1658 года женится вторично на дочери купца из Тура, Маргарите Жумо. 11 ноября 1665 года Маргарита родила Себастьяну сына Анри. В конце своей жизни Бурдон Себастьян создает живописные и гравированные пейзажи, в которые он помещает библейские сцены. Виртуозный и плодовитый рисовальщик, пишет сангиной и лависом пейзажи и исторические сцены.

8 мая 1671 года в Париже великий французский художник, гравер, рисовальщик Себастьян Бурдон умер. Он похоронен в пригороде Сен-Жермен.

Наследие

Художник обладал талантом и сильной впечатлительностью. Он не раз менял свой стиль, то работал в духе классицизма, то использовал приемы, характерные для барокко, однако его всегда можно отличить по звучности и гармонии цветовых сочетаний, плавности движений, линий, картины наполнены светом и воздухом. Впоследствии искусствоведы назовут такую манеру письма — «Бурдон стиль». Картины художника находятся в крупнейших музейных собраниях мира. Восемь его работ имеются в Государственном Эрмитаже.

Избранные произведения

Напишите отзыв о статье "Бурдон, Себастьян"

Литература

Ссылки

  • [www.benua-history.ru/93-Burdon-leress.html Себастьян Бурдон в Истории живописи Александра Бенуа]  (рус.)
  • [www.artcyclopedia.com/artists/bourdon_sebastien.html Картины в музеях мира]

Отрывок, характеризующий Бурдон, Себастьян

– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Бурдон,_Себастьян&oldid=77395884»