Себрис, Карлис Карлович
Карлис Себрис | ||||
Kārlis Sebris | ||||
Имя при рождении: |
Карлис Карлович Себрис | |||
---|---|---|---|---|
Дата рождения: | ||||
Место рождения: |
Синоле, | |||
Дата смерти: | ||||
Место смерти: | ||||
Гражданство: | ||||
Профессия: | ||||
Карьера: |
1938 — 2008 | |||
Награды: |
|
Карлис Карлович Себрис (латыш. Kārlis Sebris; 1914 — 2009) — советский латвийский актёр театра и кино. Народный артист СССР (1974).
Содержание
Биография
Карлис Себрис родился 18 февраля 1914 года в посёлке Синоле Валкского уезда (ныне — в Леясциемской волости Гулбенского края Латвии).
Окончил Лизумскую начальную школу, затем в 1932 году — Цесвайнскую государственную среднюю школу, а в 1938 — Латвийские драматические курсы Зелтматиса.
С 1938 года — актёр Латвийского Национального театра (в 1940—1988 — Государственный академический театр драмы Латвийской ССР им. А. Упита). На сцене этого театра выступал всю жизнь, сыграв более двухсот ролей.
Дебют в кино состоялся в 1940 году на Рижской киностудии в небольшой роли в фильме режиссёра В. Пуце «Каугурское восстание».
Скончался 12 января 2009 года в Риге. Похоронен на Лесном кладбище.
Звания и награды
- Заслуженный артист Латвийской ССР(1956)
- Народный артист Латвийской ССР(1964)
- Народный артист СССР (1974)
- Орден Трудового Красного Знамени (1988)
- Офицер ордена Трёх звёзд (1995) — за вклад в развитие театрального искусства
- Почётная грамота Президиума Верховного Совета Латвийской ССР (1984) — за успехи в развитии латышского советского театрального искусства и в связи с семидесятилетием со дня рождения.
Творчество
Роли в театре
Всего на сцене Латвийского национального театра было сыграно более 200 ролей. Среди них:
- 1938 — «Господин у ворот» В. Зонберга — Гвидо
- 1939 — «Злой дух» Р. Блауманиса — гость
- 1940 — «Дон Карлос» Ф. Шиллера — Граф Таксис
- 1941 — «Разлом» Б. Лавренёва — Первый мичман
- 1942 — «Вей, ветерок» Я. Райниса — Батрак
- 1943 — «Враг народа» Г. Ибсена — Рабочий
- 1944 — «Перед восходом солнца» Г. Гауптмана — Эгмонт Клаузен
- 1945 — «Инженер Сергеев» В. Рока — Владимир Волошин
- 1946 — «Купальщица Сусанна» А. Упита — Дзирнис
- 1947 — «Кремлёвские куранты» Н. Погодина — секретарь Ленина
- 1948 — «Таланты и поклонники» А. Островского — Обер-кондуктор
- 1948 — «В огне» Р. Блауманиса — Вискрелис
- 1949 — «В степях Украины» А. Корнейчука — Долгоносик
- 1950 — «Времена землемеров» Рейниса и Матиса Каудзите — Шваукстс
- 1951 — «Варвары» М. Горького — Редозубов
- 1952 — «Ревизор» Н. Гоголя — купец Абдулин
- 1953 — «Вишнёвый сад» А. Чехова — Епиходов
- 1954 — «Кто смеётся последним» К. Крапивы — Человек в военной форме
- 1956 — «Госпожа министерша» Б. Нушича — Пера Каленич
- 1957 — «Преступление и наказание» по роману Ф. Достоевского — Порфирий Петрович
- 1958 — «Рига» А. Деглавса — Старпрингс
- 1959 — «Плот Медузы» Ж. Гривы — Адам Буштерис
- 1960 — «Иркутская история» А. Арбузова — Сердюк
- 1960 — «Арменуи» А. Ширванзаде — Константин
- 1962 — «Милый лжец» Дж. Килти — Бернард Шоу
- 1964 — «Двенадцатая ночь» У. Шекспира — Сэр Тоби
- 1965 — «Трёхгрошовая опера» Б. Брехта — Браун, шеф лондонской полиции
- 1966 — «Свидание» Ж. Робера — Маренвал
- 1967 — «Йыннь с острова Кихну — дикий капитан» Ю. Смуула — капитан Йыннь
- 1968 — «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» М. Фриша — Патер Диего
- 1969 — «Лето в Ноане» Я. Ивашкевича — Антоний Водзинский
- 1970 — «Шесть персонажей в поисках автора» Л. Пиранделло — Директор
- 1971 — «Сказки старого Арбата» А. Арбузова — Фёдор Балясников
- 1972 — «Дело передаётся в суд» А. Чхаидзе — Расмадзе
- 1973 — «Кошки-мышки» И. Эркеня — Виктор Чермлени
- 1974 — «Кола Брюньон» по повести Р. Роллана — Кола Брюньон
- 1977 — «Сладкоголосая птица юности» Т. Уильямса — Босс Финли
- 1979 — «Юлий Цезарь» У. Шекспира — Цицерон
- 1980 — «Михаэль Крамер» Г. Гауптмана — Михаэль Крамер
- 1981 — «Месье Амилькар» И. Жамиака — Александр
- 1983 — «Принц и нищий» по роману М. Твена — Генрих VIII
- 1984 — «Ромео и Джульетта» У. Шекспира — Лорд Капулетти
- 1985 — «Огонь и ночь» Я. Райниса — Айзкрауклис
- 1986 — «Нюрнберг… 1948…» Э. Манна — Даниэль Хейвуд
- 1987 — «Рыжий слуга» Л. Стумбре — Екабс
- 1989 — «Мария Стюарт» Ф. Шиллера — Берли
- 1990 — «Бесстыжие родители» А. Эглитиса — Аскольд Олте
- 1991 — «Играй, танцуй» Я. Райниса — Трейгалвис
- 1992 — «Беден, как церковная мышь» Л. Фодора — Фридрих Талгейм
- 1993 — «Невидимый Харви» М. Чейз — Вильям Р. Чамли
- 1994 — «Амадей» П. Шефера — граф Орзини-Розенберг
- 1995 — «Салемские ведьмы» А. Миллера — Джайл Кори
- «Сын рыбака» В. Лациса — Фредис
- «На дне» М. Горького — Сатин
- «Дон Карлос» Ф. Шиллера — Филипп
- «Морские ворота» Д. Зигмонте — Виранауда
- «Центр нападения умрет на заре» А. Кусани — Эннесимо Лупус
- «Моцарт и Сальери» А. Пушкина — Сальери
- «Гамлет» У. Шекспира — Клавдий
Фильмография
- 1940 — Каугурское восстание — эпизод
- 1947 — Возвращение с победой — прихожанин
- 1955 — К новому берегу — эпизод
- 1956 — За лебединой стаей облаков — фон Винкель
- 1956 — Причины и следствия (короткометражный) — редактор
- 1957 — Наурис — эпизод
- 1958 — Чужая в посёлке — Кисис
- 1959 — Меч и роза — милиционер
- 1960 — На пороге бури — эпизод
- 1961 — Верба серая цветёт — автор пьесы
- 1962 — День без вечера — директор
- 1963 — Генерал и маргаритки — военный промышленник [1]
- 1964 — Капитан Нуль — Юхан
- 1965 — «Тобаго» меняет курс — Квиесис
- 1966 — Эдгар и Кристина — Фришвагарс
- 1968 — 24-25 не возвращается — майор Григастс
- 1968 — Времена землемеров — Павулс
- 1969 — У богатой госпожи — Фридис
- 1970 — Слуги дьявола — Самсон
- 1970 — Король Лир — граф Глостер
- 1970 — Клав — сын Мартина — председатель колхоза
- 1970 — Баллада о Беринге и его друзьях — Витус Беринг
- 1971 — Танец мотылька — Филипп
- 1971 — Последний рейс «Альбатроса» — Зандлер
- 1971 — В тени смерти — Зальга
- 1971 — Тростниковый лес — старик Норд
- 1971 — Салатик (короткометражный) — Йоренс
- 1971 — Наследники военной дороги — Церниекс
- 1972 — Слуги дьявола на чёртовой мельнице — суперинтендант Самсон
- 1973 — Цыплят по осени считают — Иевиньш
- 1973 — Антиквары (киноальманах Красный агат) — Дедковский
- 1974 — Кола Брюньон — Кола Брюньон
- 1974 — Нападение на тайную полицию — Грегус
- 1975 — Лето мотоциклистов — лесник
- 1977 — Красные дипкурьеры — начальственный господин
- 1977 — Мужчина в расцвете лет — эпизод
- 1977 — Будьте моей тёщей! — майор милиции
- 1978 — Где ты был, Одиссей? — Цоллер
- 1978 — Открытая страна — эпизод
- 1978 — Твой сын — художник-юбиляр
- 1978 — Потому что я — Айвар Лидак — рыбак
- 1979 — Отель «У погибшего альпиниста» — господин Мозес
- 1979 — Ночь без птиц — председатель колхоза
- 1979 — Дюма на Кавказе — Александр Дюма
- 1979 — За стеклянной дверью — больной
- 1980 — Братья Рико — Винче Виттерс
- 1982 — Забытые вещи — Карлис
- 1986 — Я хочу твоё фото (короткометражный) — Её друг
- 1991 — Индраны — Индран-старший
- 2000 — Страшное лето — Аугустс.
Интересные факты
В 2007 году в Риге был установлен Памятник трубочисту и каменщику. Прототипами для этой скульптурной композиции (авторы Карлис Иле и Гиртс Бурвис) послужили трубочист Варис Вилцанс и актёр Карлис Себрис[2][3].
Напишите отзыв о статье "Себрис, Карлис Карлович"
Примечания
- ↑ «Генерал и маргаритки» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [blogs.privet.ru/community/Suede_78/9949975 В Риге поставят памятник трубочисту]
- ↑ [elina2106.livejournal.com/20864.html Новый памятник в Риге]
Ссылки
- Карлис Себрис (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [actors.khv.ru/s/sebris.htm Актёры советского кино. Карлис Себрис]
Отрывок, характеризующий Себрис, Карлис Карлович
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 18 февраля
- Родившиеся в 1914 году
- Родившиеся в Лифляндской губернии
- Умершие 12 января
- Умершие в 2009 году
- Умершие в Риге
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры Латвии
- Актёры XX века
- Офицеры ордена Трёх звёзд
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Народные артисты СССР
- Заслуженные артисты Латвийской ССР
- Народные артисты Латвийской ССР
- Персоналии:Латвийский Национальный театр
- Похороненные на Лесном кладбище