Ванденэнде, Северин

Северин Ванденэнде
Общая информация
Гражданство	Франция Франция
Дата рождения	12 января 1974(1974-01-12) (50 лет)
Место рождения	Деши, Франция
Рост	170 см
Весовая категория	полусредняя (до 63 кг)
Медали
Олимпийские игры Золото Сидней 2000 до 63 кг Чемпионаты мира Золото Париж 1997 до 61 кг Чемпионаты Европы Бронза Остенде 1997 до 61 кг Серебро Вроцлав 2000 до 63 кг

Северин Анн-Мари Ванденэнде (фр. Séverine Anne-Marie Vandenhende; 12 января 1974, Деши) — французская дзюдоистка полусредней весовой категории, выступала за сборную Франции в середине 1990-х — начале 2000-х годов. Чемпионка летних Олимпийских игр в Сиднее, чемпионка мира, бронзовая и серебряная призёрка чемпионатов Европы, победительница многих турниров национального и международного значения.

Биография

Северин Ванденэнде родилась 12 января 1974 года в коммуне Деши департамента Нор. Проходила подготовку в клубе единоборств в Шампиньи-сюр-Марн.

В период 1990—1992 годов активно выступала на юниорском уровне, чемпионка Франции среди юниоров, серебряная призёрка европейского первенства среди юниоров, бронзовая призёрка мирового первенства среди юниоров. В 1994 году в полусреднем весе впервые одержала победу на взрослом национальном первенстве и впервые вошла в основной состав французской национальной сборной. Тогда же дебютировала на взрослых международных соревнованиях, в частности заняла первое место на международном турнире класса «А» в Будапеште, стала третьей на этапе Кубка мира в Париже, получила серебряную медаль на командном чемпионате Европы в Нидерландах. Будучи студенткой, отправилась представлять страну на летней Универсиаде 1995 года в Фукуоке, где стала серебряной призёршей в программе полусреднего веса, уступив в решающем поединке представительнице Южной Кореи Чон Сонсук.

На домашнем чемпионате мира 1997 года в Париже Ванденэнде взяла верх над всеми своими соперницами и завоевала тем самым награду золотого достоинства. Кроме того, в этом сезоне она побывала на европейском первенстве в бельгийском Остенде, откуда привезла награду бронзового достоинства. В 2000 году выступила на чемпионате Европы в польском Вроцлаве и добавила в послужной список серебряную медаль, не сумев пройти в финале бельгийку Геллу Вандекавейе. Благодаря череде удачных выступлений удостоилась права защищать честь страны на летних Олимпийских играх в Сиднее — одолела здесь в полусредней весовой категории всех оппоненток, в том числе китаянку Ли Шуфан в финале, и стала новой олимпийской чемпионкой в этом весе.

После победной сиднейской Олимпиады Северин Ванденэнде осталась в основном составе дзюдоистской команды Франции и продолжила принимать участие в крупнейших международных турнирах. Так, в 2001 году она выиграла бронзовую медаль на этапе Кубка мира в Париже. Последний раз показала сколько-нибудь значимые результаты на международной арене в сезоне 2003 года, когда стала третьей на Суперкубке мира в Москве. Вскоре по окончании этих соревнований приняла решение завершить карьеру профессиональной спортсменки, уступив место в сборной молодым французским дзюдоисткам.

Ныне работает детским тренером по дзюдо.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/va/severine-vandenhende-1.html Северин Ванденэнде] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.judoinside.com/judoka/view/397 Северин Ванденэнде] — профиль на сайте Judoinside.com

Отрывок, характеризующий Ванденэнде, Северин

При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.