Северная Земля

Северная ЗемляСеверная Земля

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt>

Северная Земля
Снимок со спутника. Ярко-белые пятна на тёмном фоне — ледники. Июль 2001 года.
80°00′ с. ш. 97°00′ в. д.80.000° с. ш. 97.000° в. д. / 80.000; 97.000
Крупнейший остров	Остров Октябрьской Революции
Общая площадь	37 000 км²
Страна	Россия Россия
АЕ первого уровня	Красноярский край
Северная Земля
Северная Земля
Население	0 чел.

Се́верная Земля́ (до 1926 года — Земля́ Импера́тора Никола́я II) — российский архипелаг в Северном Ледовитом океане. Административно входит в состав Таймырского (Долгано-Ненецкого) муниципального района Красноярского края.

Площадь архипелага около 37 тыс. км². Необитаем.

На Северной Земле находится самая северная островная точка Азии — мыс Арктический на острове Комсомолец.

История

Архипелаг открыт 4 сентября 1913 года гидрографической экспедицией 1910—1915 годов Бориса Вилькицкого. Сначала назван участниками экспедиции словом «Тайвай» (по первым слогам экспедиционных ледоколов «Таймыр» и «Вайгач»). Официальное название «Земля Императора Николая II» в честь царствовавшего в то время российского императора Николая II архипелаг получил 10 (23) января 1914 года, когда оно было объявлено приказом № 14 морского министра. Продолжаются споры о том, кто был инициатором данного наименования. Известно, что Борис Вилькицкий был его сторонником как до появления приказа № 14, так и спустя два десятилетия. Первоначально предполагалось, что архипелаг представляет собой один остров.

11 января 1926 года Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета своим постановлением № 186 переименовал остров «Земля Императора Николая II» в остров «Северная Земля», а группе островов в составе: «Земля Императора Николая II», «Малый Таймыр» и «Старокадомского»- в «Таймырский архипелаг». Остров Цесаревича Алексея был переименован в остров Малый Таймыр. Впоследствии, в 1931—1933, были открыты образующие архипелаг острова, которые получили от советских первооткрывателей (Николая Урванцева и Георгия Ушакова) названия Пионер, Комсомолец, Большевик, Октябрьской Революции, Шмидта. Бывшее название крупнейшего из островов архипелага стало названием всего архипелага.

1 декабря 2006 года Думой Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа было принято постановление, которым предлагалось возвратить архипелагу Северная Земля прежнее название Земля Императора Николая II, а также переименовать остров Малый Таймыр в остров Цесаревича Алексея, остров Октябрьской революции — в остров Святой Александры, остров Большевик — в остров Святой Ольги, остров Комсомолец — в остров Святой Марии, остров Пионер — в остров Святой Татьяны и остров Домашний — в остров Святой Анастасии.

Однако после объединения Красноярского края и Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа Законодательное собрание Красноярского края не поддержало эту инициативу.

Расположение

Северная Земля расположена в центральной части Северного Ледовитого океана. С запада берега архипелага омывают воды Карского моря, с востока — море Лаптевых. От континентальной части Красноярского края Северная Земля отделена проливом Вилькицкого длиной 130 километров и шириной в самом узком месте между мысом Челюскина и южной оконечностью островов Транзе у берегов острова Большевик — 56 км. Самой удалённой от материка точкой является мыс Земляной на острове Шмидта, отдалённый от полуострова Таймыр на 470 километров.

Самая северная точка островов — мыс Арктический на острове Комсомолец (81° 16' 22.92" северной широты), расстояние от него до Северного полюса составляет 990,7 км, поэтому мыс часто используется в качестве стартовой точки арктических экспедиций, самая южная — мыс Неупокоева на острове Большевик (77° 55' 11.21" северной широты), самая западная — безымянный мыс на крайнем западе острова Шмидта (90° 4' 42.95" восточной долготы), самая восточная — в районе мыса База на острове Малый Таймыр (107° 45' 55.67" восточной долготы). Расстояние с севера на юг — 380 километров, с запада на восток — 404 километра.

Рельеф

47 % (17,5 тыс. км²) площади Северной Земли покрыто льдом. 14 % береговой линии приходится на ледниковые берега, для которых характерна крутизна с высотой обрывов до 30 метров. Всего на архипелаге насчитывается 20 крупных ледников. Максимальные высоты островов — 965 метров на острове Октябрьской Революции, 935 метров на острове Большевик, 781 метр на острове Комсомолец, 382 метра на острове Пионер и 315 метров на острове Шмидта. Эти показатели намного превышают значения, указанные на первых картах, где, например, наивысшей точкой острова Октябрьской Революции считалось 625 метров, а острова Большевик — 300 метров, что в 3,2 раза меньше действительной высоты. Больше всего отдельных ледников на острове Октябрьской Революции — 7, затем на острове Большевик — 6, четыре на острове Комсомолец, два на острове Пионер и один на острове Шмидта. Для ледников на этих островах характерна куполообразная форма с плавно понижающейся поверхностью. Ледяные обрывы встречаются лишь у подножья.

Места, где ледники выходят к морю, часто служат источником образования айсбергов. Наиболее активные места — восточное (бухта Кренкеля) и южное побережье ледника Академии Наук острова Комсомолец и побережье ледника Русанова в районе фьорда Матусевича на острове Октябрьской Революции. За счёт образования айсбергов береговая линия в этих местах меняется в течение года более чем на километр, что не типично для прочих берегов архипелага. Размеры образующихся айсбергов обычно не превышают двух километров в длину, но бывают и исключения: в 1953 году был зафиксирован айсберг рекордных размеров — 12 километров в длину и до 4 километров в ширину.

Для свободной ото льда территории островов характерны многочисленные каменистые россыпи. На острове Большевик они занимают почти треть не покрытой льдом площади.

Новейшие карты Северной Земли показали наличие не зафиксированной ранее системы рек и озёр. Девять рек архипелага имеют более 20 километров в длину, из них: реки Озёрная и Ушакова на острове Комсомолец — соответственно 64 и 58 километра в длину, на острове Большевик — река Тора длиной почти 50 километров и 45-километровая река Скалистая. Реки Северной Земли порожистые, ширина и глубина варьируются в зависимости от сезона и погоды, в середине лета, с началом повсеместного таяния снегов они становятся полноводными, в прочее же время глубина их не превышает одного метра. С сентября по июль реки покрыты льдом.

Значительных озёр немного, площадь большинства из них не превышает 3 км². Самое крупное озеро — Спартаковское, находится на острове Большевик и имеет площадь около 60 км².

Климат

Климат островов морской, арктический. Средняя многолетняя температура −14 °C. Минимальная температура зимой достигает −47 °C, частый сильный штормовой ветер до 40 м/сек. Летом наивысшая температура поднимается до +6,2 °C; средняя температура января от −28 до −30 °C, июля от 0 до 2 °C. За год выпадает от 200 до 500 мм осадков, преимущественно летом; максимум их достигает в августе, причём бо́льшая часть осадков выпадает на северо-западе Северной Земли. На глубине 15 см находится многолетняя мерзлота.

Во время длительной полярной ночи происходит большая потеря тепла через эффективное излучение. Поэтому температуры подстилающей поверхности в это время (с октября по март включительно) очень низкие; так, средняя температура поверхности в январе — марте от −31,2 °C до −31,8 °C. Процесс выхолаживания приземного арктического воздуха наиболее интенсивно происходит над островами.

Растительный и животный мир

Даже свободные ото льда участки островов архипелага небогаты растительностью. На острове Большевик территория, занятая арктической тундрой, не превышает 10 % от общей площади, и, чем дальше на север, тем меньше становится этот показатель; так, на острове Октябрьской Революции тундрой занято лишь 5 %, а на острове Комсомолец растительности нет вообще. Из растений в основном мхи и лишайники, из цветковых — лисохвост, мак полярный, камнеломка, крупка.

Более богат животный мир островов. Из птиц встречается полярная сова, кулики, пуночка, белая чайка, розовая чайка, поморник, глупыш, бургомистр, моевка, морянка и крачка, реже гага, гагара, белая куропатка, серебристая чайка и вилохвостая чайка. Из млекопитающих — белый медведь, заходящие с материка дикие северные олени, песцы, волки, лемминги и другие мелкие грызуны. В прибрежных водах обитают нерпы, гренландские тюлени, белуха, моржи (в том числе эндемик моря Лаптева — лаптевский морж (Odobenus rosmarus laptevi)) и лахтак.

В литературе

В романе Вениамина Каверина «Два капитана» говорится, что Северную Землю на полгода раньше Вилькицкого открыл отец Кати Иван Татаринов, из-за не дошедшего письма погибший и не получивший известности.

См. также

• Демме, Нина Петровна — первая русская полярница, начальник зимовки на Северной Земле в 1932—1934 годах.

Крупнейшие острова

См. также: Список островов архипелага Северная Земля

• Большевик
• Комсомолец
• Остров Крупской
• Остров Октябрьской Революции
• Остров Старокадомского
• Остров Шмидта
• Пионер
• Малый Таймыр
• Найдёныш

Литература

• Белов М. И. По следам полярных экспедиций. — Л.: Гидрометеоиздат, 1977. — 144 с.: ил[www.polarpost.ru/Library/Belov-Po_sledam/text-po_sledam_expediciy-09.html].
• Саватюгин Л. М., Дорожкина М. В. Архипелаг Северная Земля: История, имена и названия. — СПб.: Наука, 2010. — ISBN 978-5-02-025389-6
• Ушаков Г. А. Остров метелей. По нехоженной земле. — Л.: Гидрометеоиздат, 1990. — ISBN 5-286-00409-1.
• Урванцев Н. Н. На Северной Земле. — 2-е изд.. — Л., 1969.

Ссылки

• Северная Земля — статья из Большой советской энциклопедии.
• [forpost-x.com.ua/arabeski/severnaya-zemlya-chast-i-1/ Северная Земля] — история открытия архипелага
• [no-land.ru Сайт о жизни на Северной Земле 1993 г. с видео и фотогалереей]

Отрывок, характеризующий Северная Земля

Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.