Северо-Тихоокеанское течение

Се́веро-Тихоокеа́нское тече́ние — тёплое океаническое течение в северной части Тихого океана.

Продолжение течения Куросио к востоку от Японии называется Дрейфом Куросио (участок тёплого течения между 142 и 160° в. д.), а затем — Северо-Тихоокеанским течением. Движется с запада на восток по направлению к берегам Северной Америки со скоростью 25—50 см/с.

В восточной части Тихого океана Северо-Тихоокеанское течение севернее 40-й параллели доходит до 170° с. ш., где разветвляется на тёплое Аляскинское, направляющееся к берегам Южной Аляски на север, причём часть вод попадает даже в Берингово море, а вторая ветвь под названием Калифорнийского течения отклоняется к югу, в дальнейшем вливаясь в Северное пассатное течение.

См. также

• Течение Кромвелла

Ссылки

• www.randewy.ru/gml/gml16.html
• Географический атлас. — М.: ГУГК, 1982. — С. 30—31. — 238 с. — 227 000 экз.

Отрывок, характеризующий Северо-Тихоокеанское течение

Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».