Северноитальянские языки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Северноитальянские языки
Страны:

Италия, Швейцария, Хорватия, Монако, Сан-Марино, Франция;
США, страны Латинской Америки

Регионы:

Пьемонт, Лигурия, Ломбардия, Эмилия-Романья, Венето, Фриули, Сицилия, Кампания, Лукания (Италия);
Тичино, Граубюнден (Швейцария); Истрия (Хорватия); Ментона (Франция);

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Индоевропейская семья

Италийские языки
Романская ветвь
Западно-романская группа
Письменность:

латиница

См. также: Проект:Лингвистика

Северноиталья́нские языки́ (также северноитальянские диалекты; итал. dialetti settentrionali, dialetti altoitaliani) — одна из подгрупп, выделяемых в составе западнороманской языковой ветви[1]. Согласно наиболее распространённой классификации романских языков, учитывающей как типологические сходства, так и географическую близость ареалов, северноитальянские языки рассматриваются как часть итало-романской группы[2]. Помимо северной подгруппы итало-романский ареал включает также центральную и южную подгруппы[3]. Традиционно северноитальянские языки рассматриваются как диалекты итальянского языка, в то же время с типологической точки зрения они значительно отличаются от собственно итальянского структурного типа[4][5][6].





Классификация

Подгруппа включает следующие языки и диалекты[2][7][8]:

Ареал и численность

Северноитальянские языки распространены в северных областях Италии, а также в сопредельных районах Франции, Швейцарии и Хорватии, в Монако и Сан-Марино. Говоры северноитальянских языков встречаются также среди потомков переселенцев в южных областях Италии и на Балканах. Отчасти они сохраняются среди потомков эмигрантов итальянского происхождения в США, странах Латинской Америки и Западной Европы[6].

В северноитальянский ареал входят области Пьемонт, Лигурия, Ломбардия, Эмилия-Романья, Венето, северная часть Марки. На севере к северноитальянскому ареалу примыкают ареалы ретороманского, ладинского и немецкого языков, на востоке — ареал фриульского языка. На юге северноитальянский ареал граничит по линии Ла Специя—Римини с центральноитальянским ареалом, включая ареал тосканского диалекта, на западе — с ареалом галло-романских языков[9].

Согласно данным справочника Ethnologue, численность говорящих на северноитальянских языках составляет:

  • пьемонтский язык — 1,6 млн чел. (2002)[10];
  • лигурский язык — 0,5 млн чел. (2002); на Корсике — 0,3—0,4 тыс. чел. (2007), в Монако — 5,1 тыс. чел. (1988)[11];
  • ломбардский язык — 3,903 млн чел., из них в Италии — 3,6 млн чел. (2002), в Швейцарии — 0,303 млн чел. (1995)[12];
  • эмилиано-романьольский язык — данные о числе носителей отсутствуют, численность этнических групп эмилианцев — 3,0 млн чел.[13]; романьольцев — 1,1 млн чел., в том числе в Сан-Марино — 20,1 тыс. чел.[14];
  • венетский язык — 7,852 млн чел., в том числе в Италии — 3,8 млн чел. (2002)[15].

Общие сведения

Северноитальянские языки взаимонепонимаемы как с центральноитальянскими и южноитальянскими языками, так и с литературным итальянским языком. Несмотря на усиление позиций общеитальянского языка, северноитальянские сравнительно устойчиво сохраняются. Многие языки имеют литературную форму и устойчивую письменную традицию. В Венето, Пьемонте и Ломбардии северноитальянские языки обладают достаточным социальным престижем. Ранее обособленное положение в северноитальянском ареале занимали территориально-конфессиональные идиомы — еврейско-итальянские диалекты, в первую очередь, обладающий наибольшей гомогенностью еврейско-венецианский диалект[16].

Северноитальянские языки выделяются во всех классификациях итальянских языков / диалектов, как наиболее чётко противопоставленные всем остальным языкам / диалектам остальной части Италии[17].

Большинство исследователей итальянского языка (К. Тальявини[it], Й. Крамер[de], А. Дзамбони и другие) рассматривают истророманский (истриотсикй) как архаичный язык (или диалект) северноитальянского типа, испытавший сильное венетское влияние[18]

По ряду языковых особенностей с северноитальянскими языками сближаются фриульский и отчасти, ладинский и ретороманский языки[19]. В частности, К. Баттисти[it] считал, что так называемые ретороманские являются сложившимися в условиях изоляции консервативными формами северноитальянских языков / диалектов — ломбардского (ретороманский, или романшский) и венетского (ладинский и фриульский)[20]. Архаичными периферийными ареалами северноитальянской языковой системы считали фриульский, романшский и ладинский также Дж. Б. Пеллегрини[it], Й. Крамер и другие романисты[21].

В северноитальянском ареале субстратной основой были преимущественно лигурский, венетский и кельтские языки. В качестве суперстрата выступали языки остготов и лангобардов. Ряд северноитальянских изоглосс, разделяющих северные и центральные диалекты Италии проходит по древней границе расселения кельтских племён и этрусков[22].

Линия Ла Специя—Римини, или же линия Ла Специя—Пезаро или Масса-Каррара—Сенегаллия, проходящая от Лигурийского побережья до Адриатики, на границе северноитальянского и центральноитальянского ареалов, включает изоглоссы, которые противопоставляют галло-романские и, в меньшей степени, иберо-романские языки итальянскому, и ещё в меньшей степени, балкано-романским языкам. В число изоглосс этой линии включаются[3]:

При учёте других изоглосс, не входящих в пучок Ла Специя—Римини, наблюдается не резкая граница, а постепенный переход от северного к центральному итальянскому ареалу[22].

Языковые особенности

Северноитальянские языки отличаются большим структурным разнообразием. В то же время для них характерен ряд общих языковых черт. В области фонетики отмечаются такие особенности, как[19]:

  • изменение качества взрывных согласных, находящихся в интервокальной позиции — озвончение, спирантизация, фрикативизация, палатализация и ослабление вплоть до полной утраты;
  • упрощение геминат до простых согласных;
  • палатализация групп согласных /kt/ и /kl/, /gl/, а также согласных /k/ и /g/ перед гласными переднего ряда;
  • полная или частичная апокопа конечных гласных, исключая /a/;
  • тенденция к синкопе безударных гласных;
  • веляризация согласной /n/ в конце слога и слова, сопровождаемая иногда назализацией предшествующей гласной;
  • метафония, область распространения которой в настоящее время сужается.

В числе общих грамматических явлений выделяют[19]:

  • сокращение сферы употребления простого перфекта вплоть до полной его утраты и замены сложным перфектом;
  • образование так называемого вопросительного спряжения;
  • наличие двух рядов субъектных местоимений, ударных и безударных, при глаголах при этом возможно сочетание обеих форм или использование только безударной формы.

Для северноитальянских диалектов характерна меньшая чем в итальянском языке роль флективных морфем, при значительной роли внутренних флексий, меньшая автономность словоформы и выраженная тенденция развития аналитических форм. Данная характеристика языковой структуры, а также не которые лексические сходства, сближают северноитальянские языки, прежде всего галло-итальянские, с галло-романскими языками[19].

Напишите отзыв о статье "Северноитальянские языки"

Примечания

  1. Алисова Т. Б., Челышева И. И. Романские языки // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 23—24. — ISBN 5-87444-016-Х.
  2. 1 2 Алисова Т. Б., Челышева И. И. Романские языки // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 26. — ISBN 5-87444-016-Х.
  3. 1 2 Алисова Т. Б., Челышева И. И. Романские языки // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 24—25. — ISBN 5-87444-016-Х.
  4. Черданцева Т. З. [tapemark.narod.ru/les/206a.html Итальянский язык] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2.
  5. Челышева И. И. Предисловие // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 9. — ISBN 5-87444-016-Х.
  6. 1 2 Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 90. — ISBN 5-87444-016-Х.
  7. Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 93. — ISBN 5-87444-016-Х.
  8. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/subgroups/gallo-italian-1 Gallo-Italian] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  9. Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 93—94. — ISBN 5-87444-016-Х.
  10. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/pms/19 Piemontese. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  11. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/lij/19 Ligurian. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  12. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/lmo/19 Piemontese. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  13. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/egl/19 Emilian. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  14. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/rgn/19 Romagnol. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  15. Lewis, M. Paul, Gary F. Simons, Charles D. Fennig: [www.ethnologue.com/language/vec/19 Venetian. A language of Italy] (англ.). Ethnologue: Languages of the World (18th Ed.). Dallas: SIL International (2015). (Проверено 7 апреля 2016)
  16. Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 91. — ISBN 5-87444-016-Х.
  17. Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 92. — ISBN 5-87444-016-Х.
  18. Нарумов Б. П. Истророманский язык / диалект // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 188—189. — ISBN 5-87444-016-Х.
  19. 1 2 3 4 Челышева И. И. Диалекты Италии // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 94. — ISBN 5-87444-016-Х.
  20. Красновская Н. А. Фриулы (историко-этнографические очерки) / Ответственный редактор С. А. Токарев. — М.: «Наука», 1971. — С. 7.
  21. Нарумов Б. П. Ладинский язык // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 393. — ISBN 5-87444-016-Х.
  22. 1 2 Алисова Т. Б., Челышева И. И. Романские языки // Языки мира. Романские языки. — М.: Academia, 2001. — С. 24. — ISBN 5-87444-016-Х.

Отрывок, характеризующий Северноитальянские языки

Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.