Североамериканский дикобраз

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td>

   </tr>
Североамериканский дикобраз
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Хордовые
Класс: Млекопитающие
Отряд: Грызуны
Семейство: Американские дикобразы
Род: Североамериканские дикобразы
Вид: Североамериканский дикобраз
Латинское название
Erethizon dorsatum Linnaeus, 1758
Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/8004 8004]

Североамерика́нский дикобра́з, или поркупин (также используется название «иглоше́рст»)[1]; лат. Erethizon dorsatum) — грызун семейства американских дикобразов, единственный представитель рода Erethizon.





Внешний вид

Североамериканский дикобраз — второй по величине грызун Северной Америки после бобра: длина его тела 60—90 см, толстый хвост до 30 см длиной; масса 5—14 кг. Тело с головы до хвоста покрыто желтовато-белыми зазубренными иглами (до 30 тысяч штук) с черными или коричневыми концами. Остевые волосы несколько длиннее игл. Контрастная черно-белая окраска должна предупреждать потенциальных нападающих об опасности.

Образ жизни и питание

Североамериканский дикобраз распространен в лесных районах Северной Америки от Аляски до северной Мексики. Его можно встретить во множестве ландшафтов — от тундры до полупустыни, хотя предпочитает он хвойные и осиновые леса. В разных районах поркупины могут жить как преимущественно на деревьях, так и логовах, забираясь на деревья только для кормления. То, сколько времени они проводят на земле, зависит от количества хищников и плотности «съедобной» наземной растительности в районе. Образ жизни — преимущественно одиночный, хотя зимой поркупины порой селятся по нескольку особей в одном убежище и кормятся группами до 20 особей. Активен он круглый год, по ночам.

Питается всеми видами растительной пищи — корой, желудями и орехами, молодыми листьями, травами и, особенно охотно, яблоками. Часто по нескольку дней грызет одно и то же дерево (например, сахарный клён). Очень любит соль.

Североамериканский дикобраз обладает очень своеобразной системой защиты. В случае опасности он в первую очередь стремится забраться на дерево. Если это невозможно, североамериканский дикобраз принимает защитную позу — угрожающе поднимает иглы и начинает бить из стороны в сторону своим мощным и крепким хвостом, одновременно щелкая зубами. Поднявшиеся иглы сидят непрочно — это позволяет дикобразу быстро освободиться, если хищник все-таки нападет. Лишь немногие хищники рискуют «связываться» с дикобразом; в первую очередь на него охотятся илька, росомаха и пума. Они, атакуя дикобраза, стремятся опрокинуть его на спину, чтобы вцепиться в его незащищённое брюхо.

У поркупина есть ещё одна особенность. Его иглы покрыты специфическими жирными кислотами, причём их концентрация летом выше, чем зимой. Но зачем этому зверю нужны подобные химические вещества? Вероятно, всё дело в том, что он очень любит лазать по деревьям, и, случается, может упасть и получить серьёзные ранения от своего же собственного оружия. И если бы иглы не были смазаны бактерицидными кислотами, то дикобразы чаще страдали бы от инфекций. Можно предположить, что это зволюционное приобретение поркупина — своеобразная защита от травм.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3501 день]

Размножение

Брачный сезон — в октябре—ноябре. Самки в это время издают высокие, фальцетные звуки, подзывая самцов. Дикобразы полигамны, самец по очереди спаривается с несколькими самками. После 210 дней беременности, в апреле-июне самка рождает единственного детеныша — хорошо развитого, зрячего и крупного. Масса новорожденного — 400—500 г. Через полчаса после рождения иглы у него твердеют. Он с первого дня жизни следует за матерью и хорошо проявляет все типичные защитные реакции. Кормление молоком повторяется часто. При кормлении самка садится, опираясь на ляжки и хвост. Самка и детёныш встречаются обычно только ночью, днём он прячется на земле, пока она спит на дереве. Самостоятельным детёныш становится на 5-й месяц. Половой зрелости самки достигают на 25-й, самцы — на 29-й месяц.

Живёт дикобраз до 18, но в природе в среднем до 6 лет, из-за стачивания зубов.

Хозяйственное значение

Заметного вреда животное не приносит. Обгладывает кору деревьев, в том числе некоторых фруктовых и декоративных. В поисках соли зимой выбирается на дороги, посыпанные антиобледенительной солью; может грызть оставленные без присмотра инструменты с деревянными ручками, лодочные весла, седла, автомобильные шины.

Американские индейцы употребляли мясо дикобраза в пищу, а иглы использовали для украшения охотничьих сумок, мокасин и других изделий.

См. также

Напишите отзыв о статье "Североамериканский дикобраз"

Примечания

  1. Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 195. — 10 000 экз.


Отрывок, характеризующий Североамериканский дикобраз

– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»