Северо-Восточная Родезия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Северо-Восточная Родезия
протекторат
1899 — 1911



Флаг компании БЮАК

Протекторат с 1899 по 1911 год, красным показана граница до 1905 года.
Столица Форт Джеймсон (Чипата)
управляющий
 - 1898 Сэр Роберт Кодрингтон (англ.)
К:Появились в 1899 годуК:Исчезли в 1911 году

Северо-Восточная Родезия — квазигосударственное образование в южной части Центральной Африки, с 1899 года часть Британской Южно-Африканской компании. Правительство признало данную территорию протекторатом компании только 29 января 1900 года, как и Северо-Западную Родезию. В 1911 году Британская Южно-Африканская компания объединила Северо-Западную и Северо-Восточную Родезию, сформировав протекторат компании Северная Родезия, совпадающий по территории с современной Замбией.

Компания начала расширяться севернее реки Замбези в 1891 году, когда подписала договоры с правителями бемба и чева (англ.), однако полный контроль над территорией получила только в 1899 году после подавления вооружённого сопротивления бемба.

Первоначально граница между Северо-Западной и Северо-Восточной Родезией, появившейся в 1899 году, пролегала по реке Кафуэ, однако в 1905 году граница была перенесена на восток, совпадая в южной части с западной границей Восточной провинции современной Замбии, но данное событие не повлекло за собой значимых последствий. Считается, что это было связано с началом широкомасштабной добычи меди в регионе.

Столица с 1899 года был Форт Джеймсон (современный город Чипата).

Северо-Восточная граница протектората была определена в 1901 году англо-германским договором о границах, установившим западную границу Германской Восточной Африки.



См. также

Напишите отзыв о статье "Северо-Восточная Родезия"

Ссылки

  • [www.zum.de/whkmla/region/southafrica/nerhodesia.html History of the Northeastern Rhodesia Protectorate, 1900-1911]


Отрывок, характеризующий Северо-Восточная Родезия

В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]