Северо-Западная компания

Северо-Западная компания (англ. North West Company) — торговая компания, занимавшаяся преимущественно торговлей мехом. Располагалась в Монреале с 1779 по 1821 год. Была главным конкурентом Компании Гудзонова залива на территории, позднее ставшей Западной Канадой. Конкуренция между компаниями дошла до вооружённого противостояния, и в конце концов они были принуждены к слиянию.

Ранняя история

В 1779 году была сформирована организация, в которою входило 16 торговых домов Монреаля. До 1783 года она представляла собой не более чем площадку для координации усилий этих торговых домов по противодействию Компании Гудзонова залива в сфере торговли мехом, а её составные части фактически действовали независимо. В 1783 году была официально создана Северо-Западная компания с конторой на улице Водрёй (Vaudreuil) в Монреале. Во главе компании стояли Бенджамин Фробишер, его брат Джозеф Фробишер и Саймон Мактэвиш. В 1787 году компания слилась с Gregory, McLeod and Co., а в 1779 году на службу компании поступил Александр Маккензи. Задача последнего состояла в руководстве освоением западных территорий так называемых «зимующих партнёров» (wintering partners), которые, собственно, осуществляли торговлю мехом с индейцами. Главным торговым центром компании стал Грэнд-Портедж на озере Верхнее, ныне штат Миннесота. В 1803 году операции были перенесены в Форт-Уильям, ныне провинция Онтарио.

Затем компания расширила свою деятельность на земли западнее озера Атабаска, исследованные благодаря состоявшим на службе компании Саймону Фрейзеру, Маккензи и Дэвиду Томпсону, которые в конце концов пересекли Скалистые горы и вышли к Тихому океану.

Расширение деятельности

В 1787 году умер Бенджамин Фробишер, и Джозеф Фробишер и Саймон Мактэвиш заключили соглашение, по которому Мактэвиш стал фактически единоличным главой компании. В ноябре 1787 года была основана компания McTavish, Frobisher and Company, контролировавшая одиннадцать из двенадцати основных пакетов акций Северо-Западной компании (всего в компании в этот момент было 23 акционера). На службе компании на различных должностях находились до двух тысяч человек. В 1795 и 1802 годах была проведена дальнейшая реорганизация компании, число акционеров увеличилось для того, чтобы включить как можно больше «зимующих партнёров».

В 1792 году была окончательно сформирована вертикальная структура компании в противовес изначальной горизонтальной. В этом году Саймон Мактэвиш и Джон Фрейзер основали компанию в Лондоне, McTavish, Fraser and Company, задачей которой было снабжение Северо-Западной компании продуктами и сбыт меха. Хотя большая часть служащих компании, в том числе Мактэвиш и Фробишеры, были англо-квебекцами, франко-канадцы также играли важную роль в компании, как в управлении, так и в торговле с индейцами на местах.

На северо-западе компания вела свои дела на территориях до Большого Медвежьего озера, на западе она перешла Скалистые горы. В течение нескольких лет компания пыталась продавать меха непосредственно в Китай, причём для того, чтобы обойти монополию Британской Ост-Индской компании на торговлю Великобритании с Китаем, использовались корабли под флагом США. Эти операции, однако, оказались финансово невыгодными и были вскоре прекращены. Другим направлением экспансии компании была принадлежащая США Северозападная территория, где в 1795 году Жак Вьё основал торговый пост в современном городе Милуоки. В 1796 году компания открыла бюро в Нью-Йорке в связи с усилением глобальной торговли, в которой политика играла существенную роль.

Несмотря на все успехи, Северо-Западная компания находилась в невыгодной ситуации по сравнению с Компанией Гудзонова залива, которая имела фактическую монополию на торговлю в Земле Руперта, производившей лучшие меха. Компания пробовала обратиться к парламенту Великобритании с просьбой хотя бы разрешить транзит товаров на запад для обмены на меха. Саймон Мактэвиш персонально обращался к премьер-министру Уильяму Питту. На все обращения был получен отказ.

В 1803 году Северо-Западная компания организовала две экспедиции, одну по суше и одну по воде, из Монреаля в залив Джеймс, основную базу торговли Компании Гудзонова залива. В сентябре 1803 года обе экспедиции встретились на острове Чарльтон, объявив его собственностью компании. Мактэвиш надеялся, что после этого Компания Гудзонова залива пойдёт на переговоры, однако последняя выбрала вооружённый конфликт.

Конец XVIII — начало XIX века

Саймон Мактэвиш проводил довольно агрессивную политику компании, за счёт чего нажил немало врагов. Некоторые основатели компании, недовольные его политикой, покинули Северо-Западную компанию в 1790-е годы. Некоторые из них образовали новую компанию, известную как «XY Company» по клейму, которое ставили на шкуры. В 1799 году последняя начала операции на тех же территориях, что и Северо-Западная компания. В 1801 году в неё вошёл Александр Маккензи.

Отрывок, характеризующий Северо-Западная компания

На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.