Сегодня увольнения не будет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сегодня увольнения не будет
Жанр

драма
приключенческий фильм

Режиссёр

Александр Гордон
Андрей Тарковский

Автор
сценария

Александр Гордон
Ирина Маховая
Андрей Тарковский

В главных
ролях

Олег Борисов
Алексей Алексеев
Пётр Любешкин
Олег Мокшанцев

Оператор

Лев Бунин
Эрнст Яковлев

Композитор

Юрий Мацкевич

Кинокомпания

ВГИК,
ГОСТЕЛЕРАДИО

Длительность

46 мин.

Страна

СССР СССР

Год

1958

IMDb

ID 0053258

К:Фильмы 1958 года

«Сегодня увольнения не будет» — советский среднеметражный односерийный художественный фильм, снятый в 1958 году режиссёрами Александром Гордоном и Андреем Тарковским. Курсовая работа студентов ВГИКа. Совместное производство учебной студии ВГИКа и Центрального телевидения Гостелерадио СССР. Фильм снимался в городе Курске. Сюжет основан на событиях, происходивших в этом городе.





Сюжет

Земельные работы на Советской улице. Бригада коммунального хозяйства обнаруживает в недрах земли немецко-фашистский склад боеприпасов, оставшийся со времён Великой Отечественной войны. Количество взрывчатки равнялось 30 тоннам. Эти боеприпасы пролежали в земле 15 лет. Согласно инструкции, разминировать запрещается — к этим боеприпасам и прикасаться опасно. Но взрывать их тоже невозможно, потому что вокруг жилые кварталы. Работу поручают группе капитана Галича. В 10 часов утра следующего дня всё население эвакуировано за́ город. В страшном котловане остаются всего 7 человек. Они начинают игру со смертью…

В ролях

Съёмочная группа

Технические данные

  • Производство: ВГИК, ГОСТЕЛЕРАДИО
  • Художественный фильм, среднеметражный, телевизионный, чёрно-белый

Интересные факты

Напишите отзыв о статье "Сегодня увольнения не будет"

Ссылки

  • [tarkovsky.su/films/short/there-will-be-no-leave-today/ «Сегодня увольнения не будет»] на сайте проекта об Андрее Тарковском

Отрывок, характеризующий Сегодня увольнения не будет

Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.