Сегодня (газета, Украина)

«Сегодня»

Логотип газеты
Тип	общественно-политическое издание
Формат	таблоид
Владелец	ЧАО «Сегодня Мультимедиа» (входит в «Систем Кэпитал Менеджмент»)
Главный редактор	Ольга Гук; главный редактор интернет-версии - Светлана Панюшкина
Основана	1997
Язык	русский
Цена	договорная
Сайт: [www.segodnya.ua/ segodnya.ua]

К:Печатные издания, возникшие в 1997 году

«Сего́дня» — всеукраинская ежедневная общественно-политическая газета на русском языке.

Характеристика издания

Заявленный совокупный ежедневный тираж — 155 тысяч экземпляров. Владеет активами в полиграфии, в Киеве газета печатается на собственной типографии. Крупнейшими акционерами холдинга являются кипрская компания «SCM Limited» (29,9999 %) и ЗАО «Систем Кэпитал Менеджмент» (70,0001 %).

Газета «Сегодня» выходит в киевском, одесском, харьковском, донецком, днепропетровском, крымском, западноукраинском и национальном выпусках. Средняя аудитория одного номера по Украине — 1 182 920 человек или 7,43 % жителей страны в возрасте 12—65 лет.

История

Газета «Сегодня» начала издаваться в 1997 году в Киеве компанией ЗАО «Издательская группа „Сегодня“».

С 2003 года главным редактором «Сегодня» был Игорь Гужва.

В августе 2006 года генеральным директором компании стал аргентинец Гильермо Шмитт. В феврале 2007 года компания ЗАО «Издательская группа „Сегодня“» изменила название на ЧАО «Сегодня Мультимедиа».

В апреле 2007 года была запущена интернет-версия газеты «Сегодня».

В июле 2011 года генеральным директором ЧАО «Сегодня Мультимедиа» стала Алёна Громницкая. В декабря 2011 года редакция газеты «Сегодня» объявила о «предзабастовочном состоянии» из-за давления Алёны Громницкой на редакционную политику. В январе 2012 года наблюдательный совет обнародовал своё решение, по которому Игоря Гужву уволили с должности главреда, а Алёна Громницкая ушла по собственному желанию с поста гендиректора. В апреле 2013 года несколько десятков журналистов газеты (15 человек по утверждению нового редактора «Сегодня») ушли из издания, среди них значительная часть — в новую ежедневную газету «Вести», которую начал выпускать Гужва. Новым главным редактором «Сегодня» стала Ольга Гук.

С января по март 2015 года должность шеф-редактором газеты занимал Олесь Бузина.

Критика

По данным «Украинской правды» ходе президентских выборов 2004 года газета наряду со многими другими популярными изданиями активно выступала в поддержку кандидатуры Виктора Януковича и критиковала его главного оппонента — Виктора Ющенко, не предоставляя противоположной точки зрения и применяя неправдивые заголовки. По словам бывшего главного редактора газеты «Сегодня» Игоря Гужвы, вкладыши к газете, посвящённые выборам вкладывались прямо в типографии, и основывались на темниках из Администрации президента.

Украинский политик Николай Томенко обвинял газету в недостоверности публикаций.

Бывший политический обозреватель газеты Александра Чаленко заявил интернет-изданию «Телекритика», что, по его словам, основной причиной его увольнения стало то, что он в эфире программы «Большая политика с Евгением Киселёвым» публично сказал, что владельцем газеты «Сегодня» является Ринат Ахметов.

Институт массовой информации обвинял издание в нарушении баланса мнений и точек зрения, а также в случаях некорректной маркировки рекламы.(недоступная ссылка с 27-07-2016 (2824 дня))

1 октября 2013 г. закрыла доступ к электронному архиву, что также вызвало волну критикиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Интересные факты

В 2007 году после того как ЗАО "Сегодня мультимедиа" подало иск в Шевченковский районный суд Киева против одного из лидеров Блока Юлии Тимошенко А. В. Турчинова с требованием принести коллективу газеты свои извинения, опровергнуть распространявшиеся Турчиновым сведения о том, что издательство газеты печатало плакаты, в которых содержалась негативная информация направленная против Ю. В. Тимошенко и возместить моральный ущерб в размере 1 гривны. В свою очередь то сообщению пресс-службы партии Турчинов в ответ заявил, что «газетка врёт и печатает грязь относительно святынь украинской культуры и истории — в частности, Тараса Шевченко, относительно тех больших сыновей и дочерей Украины, которые не пожалели свои жизни за Родину, позорит честь, достоинство лидеров демократической оппозиции» и сказал, что готов подарить владельцам издания «аж целых десять гривен», если они «прекратят лить грязь на своих страницах и нагнетать антиукраинскую истерию»..

См. также

• Громницкая, Алёна Анатольевна
• Гужва, Игорь Анатольевич
• Белянский, Дмитрий Юрьевич

Ссылки

• [www.segodnya.ua/ Газета «Сегодня»]
• [segodnya-multimedia.com/ ЧАО «Сегодня Мультимедиа»]
• [www.pravda.com.ua/rus/articles/2012/01/17/6915277/ Уволенный редактор газеты «Сегодня»: Проблемы начались с публикации о полете над «Межигорьем»]. Украинская правда (17 января 2012). Проверено 2 февраля 2012. [www.webcitation.org/67lgkhMzg Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Сегодня (газета, Украина)

– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.