Сегюр, Филипп Поль де

Филипп Поль де Сегюр

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Филипп-Поль де Сегюр (фр. Philippe Paul de Ségur; 4 ноября 1780 — 25 февраля 1873) — французский бригадный генерал, входивший в окружение Наполеона. Оставил воспоминания по истории наполеоновских войн.

Биография

Происходил из знатного аристократического рода, сын графа Луи-Филиппа де Сегюра, известного историка и посла Франции в России с 1783 года во времена Екатерины II. При Директории (1795—1799) юный Филипп-Поль, проживая в Париже, зарабатывал себе на жизнь тем, что писал водевили и сочинял стихи для местной газеты. С приходом к власти Наполеона встал на его сторону и позднее вошёл в число приближённых.

В 1800 году вступил в гусарский полк, но продолжал занятия литературой. В 1802 году вышла его первая книга о кампании генерала Макдональда. Во время польского похода 1807 года попал в плен к русским и был освобождён после Тильзитского мира.

В 1808 году ему присвоено звание полковника. В 1808 году (30 ноября) в Испании под Мадридом Филипп-Поль по собственной инициативе возглавил атаку польского эскадрона Гвардейских шеволежеров-улан на позиции испанской артиллерии в дефиле Сомосьерра, был ранен и вернулся во Францию.

В 1810 году получил звание бригадного генерала.

В 1812 году находился как квартирмейстер при Главном штабе в свите Наполеона во время похода последнего в Россию. В первых боях Русской кампании брата Филиппа-Поля, Октава-Габриеля, капитана французской армии, казаки захватили в плен. Брату повезло вернуться из русского плена.

После отречения Наполеона Людовик XVIII вверил Сегюру преобразованную из старой гвардии кавалерию. Во время Ста дней Сегюр командовал армией, прикрывающей Рейн. После второй реставрации он оставил службу и окончательно сменил оружие на перо.

Ему принадлежит несколько исторических трудов, но все они не имели того успеха, который выпал на долю его наиболее известной книги, опубликованной во времена реставрации в 1824 году под названием «История Наполеона и его Великой Армии в 1812 году» (Histoire de Napoléon et de la grande armée pendant l’année 1812). Она выдержала менее чем за три года десять изданий, следовавших одно за другим. Её автор был избран в 1830 году членом французской Академии, где заседал сорок три года до смерти.

Бывший офицер Наполеона Гаспар Гурго, сам автор книги о Наполеоне, обиделся за критичное, не без иронии, изображение императора в мемуарах Сегюра. По мнению Гурго Сегюр написал только эффектную мелодраму. Поэтому сам он стремился во что бы то ни стало опровергнуть все утверждения Сегюра об императоре и о Бородинском сражении в частности. Обмен письмами между двумя авторами в конечном итоге привёл к дуэли, закончившейся ранением Сегюра.

Мемуары

Воспоминаниями Сегюра пользовался Лев Толстой для описания Бородинского сражения в романе «Война и мир». Сегюр попытался показать, как мучительно принимал император решение о движении на Москву в погоне за русской армией и как быстрота этого движения приводила к расстройству войск и к столкновениям характеров и темпераментов среди французского генералитета. Сегюр пытался более или менее последовательно проследить ход битвы, отдавая предпочтение наиболее красочным эпизодам в угоду драматизации событий.

Мемуары Сегюра не представляют собой личные воспоминания о пережитом, это скорее историческое повествование в стиле романа. О некоторых событиях войны рассказано со слов других участников, здесь достоверность изложения зависит от точности источников.

Ссылки

• [www.gutenberg.org/files/18113/18113-h/18113-h.htm Count Philip de Segur, History of the expedition to Russia undertaken by the Emperor Napoleon in the year 1812]
• [zakharov.ru/index.php?option=com_books&task=book_details&book_id=420&Itemid=56 Граф Филипп-Поль де Сегюр. Поход в Россию, М.: «Захаров», 2002, информация об издании]
• [fershal.narod.ru/Memories/Texts/Segur/Segur.htm Ф.-П. де Сегюр, «Поход в Россию. Записки адъютанта императора Наполеона I», Смоленск, «Русич», 2003]

Отрывок, характеризующий Сегюр, Филипп Поль де

– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.