Седая девушка
| Седая девушка | |
| 白毛女 / Bái Máo Nǚ | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1945 |
| Дата первой публикации: |
1952 |
«Седая девушка» (кит. 白毛女; pinyin: Bái Máo Nǚ ) — первая китайская национальная опера, созданная в январе-апреле 1945 года авторским коллективом Академии им. Лу Синя и провозглашённая «образцовой» КПК. В основе либретто Хэ Цзинчжи и Дин Ни, удостоенного в СССР Сталинской премии (1952), — переосмысленные на новый лад предания провинции Хэбэй о живущей в горах Белой, или Беловолосой святой деве.
Содержание
Сюжет
Действие происходит в период японской агрессии и Великого похода. 1935-й, канун встречи Нового года.
Помещик Хуан Шижэнь принуждает крестьянина-вдовца Ян Байлао за долги отдать в наложницы дочь-красавицу Си-эр. Жениху Ван Дачуню не удаётся спасти невесту. Безутешный отец Ян Байлао убивает себя. Ван Дачунь уходит служить в Восьмую армию (будущую НОАК). Девушка бежит в горы и завладевает кумирней Матушки-богини, чтобы кормиться жертвоприношениями, — для чего совершает несколько убийств. Регулярно доставляющие в кумирню еду и благовония крестьяне боятся Си-эр, воспринимая как воплощение бессмертной Белой девы, которая отбирает у духов жертвенную пищу.
Конец — счастливый: измученную и совершенно седую Си-эр находят солдаты Восьмой армии, в их числе Ван Дачунь. Помещика с женой убивают, их имущество раздают бедным, Си-эр с Ван Дачунем женятся и становятся активистами компартии.
Идейная основа
Переработанная победившей Красной армией Китая народная легенда о призраке беловолосой девушки (белый — цвет смерти), умерщвляющей в грозовую ночь своих обидчиков на развалинах старого храма.
Мораль: «старый режим превращал людей в бесов, — нынешний превращает бесов в людей». По наблюдению исследователей фольклора, провозглашение «Седой девушки» «образцовой революционной оперой» было шагом глубоко обоснованным: Коммунистическая партия Китая не единожды демонстрировала мастерское умение работать с архетипами народного сознания.
Публикация в СССР
- Хэ Цзинчжи, Дин Ни. Седая девушка: Пьеса / Перевод с китайского П. Захарова. Переводы стихов Семёна Бытового, Дмитрия Левоневского. Послесловие С. Кочетовой // Звезда. 1951. № 2. С.68—106.
— Сталинская премия Второй степени в области литературы и искусства (драматургия), 1952.
Театральные постановки
«Седая девушка» — пятиактный музыкальный спектакль, созданный в январе-апреле 1945 г. Музыку к опере написали композиторы Ма Кэ, Чжан Лу, Цюй Вэй, Хуань Чжи, Сян Оу, Чень Цзы, Лю Цзы, Лю Чи.
Постановки в СССР
- 1952 — Театр Вахтангова. Режиссёр — Сергей Герасимов, при участии Самсона Самсонова и Татьяны Лиозновой. Художник — Вадим Рындин. Композитор — Климентий Аркадьевич Корчмарёв. Си-Эр — Галина Пашкова; Мать Хуана — Цецилия Мансурова.
Режиссёр Самсон Самсонов вспоминал:
«В 1952 году Сергей Аполлинариевич позвал Таню Лиознову и меня (оба мы тогда были безработные) поставить вместе с ним на сцене Театра им. Вахтангова китайскую пьесу „Седая девушка“. Это незабываемый период в моей жизни. Таня отвечала за музыкальное решение, а я — за работу с актёрами. (…) Спектакль имел успех. Сергея Аполлинариевича и нас все поздравляли. Подошёл Сергей Михалков:
— Сверлите дырочки.
— Какие дырочки? — широко раскрыла глаза моя однокурсница, будущий режиссёр „Семнадцати мгновений весны“ Таня Лиознова.
— Дырочки на пиджаках, — хмыкнул Михалков. — Для значка „Лауреат Сталинской премии“, уже всё известно.
Шёл январь 1953 года. Сергей Аполлинариевич радовался:
— Вот так и должно быть. Раз! И у вас уже Сталинская премия! Кто вас теперь обидит? Никто. Наоборот — вам дадут работу, и всё будет хорошо. Ну? Вы довольны?
— Сергей Аполлинариевич! Да вы наш бог! Вы нас спасли от безработицы…
А в это время Сталин взял и умер. И все разговоры о Сталинских премиях прекратились в одну секунду. Но я если и был огорчен, то не сильно — ведь я уже репетировал на сцене Театра киноактёра „Попрыгунью“!» [1].
Балет
Экранизация
- «Седая девушка», 1949, режиссёры Шуй Хуа и Ван Бинь — первый китайский фильм, шедший в 1951 широким прокатом в СССР и пользовавшийся зрительской популярностью [2].
Напишите отзыв о статье "Седая девушка"
Литература
- Чжан Личжэнь. «Седая девушка» — первая китайская национальная опера / СПбГК, кафедра методики инструментального и вокального исполнительства и педагогической практики; научн. рук. к.и., проф. А. Н. Киселёв // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2008. № 80. С.361—365.
Примечания
- ↑ [www.russkoekino.ru/books/bondarchuk/bondarchuk-0005.shtml «Самсон Самсонов о Бондарчуке»: Воспоминания]
- ↑ См., напр.: Аронсон О. [www.index.org.ru/journal/14/aronson1401.html Неархивируемое] // Индекс/Досье на цензуру. 2001. № 14.
Ссылки
- [asiafilm.tv/project/sedaya-devushka/ фильм «Седая девушка»], 1950
- [mingqi.livejournal.com/46794.html mingqi: «Седая девушка и Волосатая дева»] — запись в ЖЖ.
- [www.vakhtangov.ru/history/performance/sedaya/ спектакль «Седая девушка»] на сайте Театра им. Е.Вахтангова
Отрывок, характеризующий Седая девушка
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
