Седова Заимка
| Посёлок
Седова Заимка
|
Седо́ва Заи́мка — посёлок в Новосибирском районе Новосибирской области России, входит в состав Кубовинского сельского совета.
Содержание
Географическое положение
Посёлок расположен на правом берегу реки Оби, в 43 км от города Новосибирска. Протяженность береговой линии — около 2 км, с востока окружен лесами Новосибирской лесной дачи.
Посёлок можно условно разделить на несколько зон: южная — «Красная горка», восточная — зона базы отдыха, центральная — зона «Коровьего пляжа» и кладбища, северная — пойма, новая пойма и северная пойма.
Отличительной особенностью являются выходы скальных пород у южной окраины посёлка и в небольшом отдалении от северной окраины, в районе мыса Большой камень.
Население
| Численность населения | ||
|---|---|---|
| 2002[2] | 2007[3] | 2010[1] |
| 4 | ↗5 | ↘4 |
История
Основан в 1886 году. Вокруг поселка археологами в течение 1960—1980-х годов обнаружено 14 городищ и захоронений, относящихся к периоду от второго тысячелетия до нашей эры до XIV в. (городище Большой камень)[4].
Плотность памятников на небольшом отрезке террасы (700 м) обусловлена удобством этих мест для жизни. Наибольшая высота, с одной стороны, сочетается с удобными спусками к воде — с другой.
Особый интерес представляет поселение около средневекового городища Большой Камень. Западины жилищ расположены за оборонительной системой и вытянуты вдоль неё цепочкой. Напротив этого поселения существует один из въездов в городище. В 1979 году были оформлены охранные обязательства Новосибирской области, однако надлежащего ухода и охраны не обеспечено.
Первые поселенцы (вероятно из Колывани или Скалы) освоили южную часть, селились в районе Красной горки. Основание заимки связывают с именем Седова, предполагаемая могила которого находится на кладбище в центральной части посёлка. Основными занятиями первых поселенцев было рыболовство, курение (добыча) смолы и дёгтя.
Седова Заимка могла оказаться местом строительства железнодорожного моста через реку Обь, однако мост был построен существенно южнее и стал фактором развития города Новосибирска.
В июле 1920 года посёлок оказался в эпицентре так называемого «колыванского мятежа» (крестьянского монархического восстания) против советской власти и коммунистов.
В 1960-е годы в посёлке стали появляться первые дачные участки, наиболее активное дачное строительство осуществлялось в конце 1970—1980-х годах.
На территории посёлка сформировалось дачное общество сотрудников Сибирского научно-исследовательского института авиации им. С. А. Чаплыгина, была построена база отдыха СибНИА.
Достопримечательности
- городище Большой Камень в районе одноименного мыса (XIII—XIV в. н. э.). Городище укреплено мощной системой из двух рвов и валов. Ширина валов достигает 5 м, высота — 4м, ширина рвов — до 7 м. Вход охранялся двумя бастионами. Интересно отметить, что более половины площади приходилось на оборонительную систему, которая охраняла несколько жилищ. Впервые сведения о городище были получены в 1959 году, в 1963 г. городище было обследовано экспедицией во главе с Т.Н. Троицкой, в 1966 г. начались систематические раскопки;
- Коровий пляж;
- остров Маруськин;
- остров Заячий;
- Красная горка;
- устье реки Шатуниха.
Рядом с Седовой Заимкой были обнаружены и другие археологические памятники. С 1973 г. раскопки велись под руководством В.Д. Романцовой[5][6], в 1979 г. А.П. Бородовским (в 1995 г. он вновь обследовал объекты в Седовой Заимке по программе инвентаризации памятников археологии Новосибирской области).
Выдающиеся люди Седовой Заимки
В Седовой Заимке проживали: выдающийся борец классического (греко-римского) стиля, трехкратный олимпийский чемпион Карелин, Александр Александрович, российская писательница, телеведущая и фотомодель Ленина, Елена Алексеевна, новосибирский телеведущий и певец Алексей Крыжановский
Соловьёв, Олег Викторович -Участник первого чемпионата мира. С чемпионата привёз две золотые и три серебряные медали. После окончания карьеры спортсмена работал тренером сборной команды Советского Союза по скоростным видам подводного плавания. А позже выехал в США, где работал со сборной США по подводному плаванию. Воспитал трёх чемпионов США.
Экономика
Седова Заимка не может похвастаться мощным экономическим потенциалом. Однако здесь расположена популярная база отдыха новосибирцев под одноименным названием. Также в летне-дачный период работает магазин.
Транспорт
В период навигации ежегодно открыт пассажирский рейс «Новосибирск» — «Седова Заимка». В период СССР в 1980—1990-е годы до Седовой Заимки ежедневно осуществлялось до 6 рейсов. До Седовой Заимки можно добраться круглогодично по автодороге. В дачный период работает маршрутное такси (Площадь Калинина — Бибиха — Тайга — Седова Заимка, до 3 рейсов в день).
Напишите отзыв о статье "Седова Заимка"
Примечания
- ↑ 1 2 [novosibstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/novosibstat/resources/8e5278004c498fed9474977dff7d05ed/Численность+населения+городских+и+сельских+населенных+пунктов+Новосибирской+области.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность населения городских и сельских населенных пунктов Новосибирской области]. Проверено 5 апреля 2016. [www.webcitation.org/6gXy3qtCY Архивировано из первоисточника 5 апреля 2016].
- ↑ [novosibstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/novosibstat/resources/2bca90804c50820f9f059f7dff7d05ed/Численность+населения+по+сельским+населенным+пунктам+Новосибирской+области.pdf Всероссийская перепись населения 2002 года. Численность населения по сельским населенным пунктам Новосибирской области]. Проверено 7 апреля 2016. [www.webcitation.org/6gafX6ygk Архивировано из первоисточника 7 апреля 2016].
- ↑ [www.bioweb.ru/index.php?ds=425518 Реестр населённых пунктов Новосибирской области (подготовлен департаментом организации управления администрации Новосибирской области). Газета «Советская Сибирь», № 146, 31 июля 2007 года]. Проверено 14 января 2015. [www.webcitation.org/6VZQNLui6 Архивировано из первоисточника 14 января 2015].
- ↑ Адамов А.А. [www.tobolsk-expedition.ru/author/adamov/Adamov_A_A_Novosibirskoe_Priobye.pdf Новосибирское Приобье в X-XIV вв.]. Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник (2000).
- ↑ Романцова В.Д. Городище Седова Заимка (рус.) // Этнокультурные явления в Западной Сибири. — 1978. — С. 81-90.
- ↑ Романцова В.Д. Курганный могильник Седова Заимка-2 (рус.) // Археологические памятники лесостепной полосы Западной Сибири. — 1983. — С. 82-95.
Отрывок, характеризующий Седова Заимка
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
