Сезар (кинопремия, 1977)
2-я церемония вручения наград премии «Сезар» | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата | |||
Место проведения | |||
Ведущий |
Пьер Черния (фр.) | ||
Награды | |||
Наибольшее число наград |
«Барокко», «Месье Кляйн», «Судья и убийца» (3) | ||
Наибольшее число номинаций |
«Барокко» (9) | ||
Трансляция | |||
Канал | |||
[www.academie-cinema.org/ Официальный сайт премии] (фр.) | |||
|
2-я церемония вручения наград премии «Сезар» (также известной как Ночь Сезара (фр. Nuit des César)) за заслуги в области французского кинематографа за 1976 год состоялась 19 февраля 1977 года в концертном зале «Плейель» (Париж, Франция). Президентом церемонии выступил актёр Лино Вентура.
Лучшим фильмом была признана экзистенциальная драма Джозефа Лоузи «Месье Кляйн», также забравшая награды за лучшую режиссёрскую работу и лучшие декорации.
Содержание
Список лауреатов и номинантов
Количество наград/номинаций:
- 3/9: «Барокко»
- 3/7: «Месье Кляйн»
- 3/6: «Судья и убийца»
- 1/6: «Лучший способ маршировки»
- 1/3: «И слоны бывают неверны» / «Мадо» / «Полицейский кольт „Питон 357“»
- 0/3: «Игрушка»
- 1/2: «Доктор Франсуаза Гайян» / «Суперплут»
- 0/2: «Женщина в окне» / «Я тебя люблю… Я тебя тоже нет»
- 1/1: «Une histoire de ballon: Lycée n° 31 Pékin» / «Comment ça va je m'en fous» / «Un comédien sans paradoxe» / «Мы так любили друг друга»
Основные категории
• Победители выделены отдельным цветом.
Категории | Лауреаты и номинанты | ||
---|---|---|---|
• Месье Кляйн / Monsieur Klein (режиссёр: Джозеф Лоузи) | |||
• Барокко / Barocco (режиссёр: Андре Тешине) | |||
• Судья и убийца / Le Juge et l'Assassin (режиссёр: Бертран Тавернье) | |||
• Лучший способ маршировки / La Meilleure Façon de marcher (режиссёр: Клод Миллер) | |||
<center>Лучший режиссёр | • Джозеф Лоузи за фильм «Месье Кляйн» | ||
• Андре Тешине — «Барокко» | |||
• Бертран Тавернье — «Судья и убийца» | |||
• Клод Миллер — «Лучший способ маршировки» | |||
<center>Лучший актёр | • Мишель Галабрю — «Судья и убийца» (за роль сержанта Жозефа Бувье) | ||
• Ален Делон — «Месье Кляйн» (за роль месье Робера Кляйна) | |||
• Жерар Депардьё — «Последняя женщина» (за роль Жерара) | |||
• Патрик Девер — «Лучший способ маршировки» (за роль Марка) | |||
<center>Лучшая актриса | • Анни Жирардо — «Доктор Франсуаза Гайян» (фр.) (за роль Франсуазы Гайян) | ||
• Изабель Аджани — «Барокко» (за роль Лор) | |||
• Миу-Миу — «Ф… как Фэрбэнкс» (за роль Мари) | |||
• Роми Шнайдер — «Женщина в окне» (фр.) (за роль Марго Санторини) | |||
<center>Лучший актёр второго плана | • Клод Брассёр — «И слоны бывают неверны» (за роль Даниэля) и «Суперплут» (за роль Ари) | ||
• Жан-Клод Бриали — «Судья и убийца» (за роль Вильдье) | |||
• Шарль Деннер — «Если бы начать сначала» (фр.) (за роль адвоката) | |||
• Жак Дютрон — «Мадо» (фр.) (за роль Пьера) | |||
<center>Лучшая актриса второго плана | • Мари-Франс Пизье — «Барокко» (за роль Нелли) | ||
• Анни Дюпре — «И слоны бывают неверны» (за роль Шарлотты) | |||
• Брижит Фоссе — «Добрые и злые» (за роль Доминик Бланшо) | |||
• Франсин Расетт (фр.) — «Свет» (фр.) (за роль Жюльенны) | |||
<center>Лучший сценарий, диалоги и адаптация (фр. Meilleur Scénario, Dialogues ou Adaptation) |
• Жан Оранш (фр.), Бертран Тавернье — «Судья и убийца» | ||
• Франсис Вебер — «Игрушка» | |||
• Люк Беро (фр.), Клод Миллер — «Лучший способ маршировки» | |||
• Жан-Лу Дабади (фр.) — «И слоны бывают неверны» | |||
<center>Лучшая музыка к фильму | • Филипп Сард — «Барокко» и «Судья и убийца» | ||
• Морт Шуман — «К нам, маленькие англичанки!» (фр.) | |||
• Жорж Делерю — «Суперплут» | |||
• Серж Генсбур — «Я тебя люблю… Я тебя тоже нет» | |||
• Жорж Делерю — «Полицейский кольт „Питон 357“» | |||
<center>Лучший монтаж | • Мари-Жозеф Йойотт (фр.) — «Полицейский кольт „Питон 357“» | ||
• Клодин Мерлен (фр.) — «Барокко» | |||
• Анри Ланоэ (фр.) — «Месье Кляйн» | |||
• Жан Равель (фр.) — «Женщина в окне» | |||
<center>Лучшая работа оператора | • Брюно Нюиттен — «Барокко» и «Лучший способ маршировки» | ||
• Клод Ренуар (фр.) — «Доктор Франсуаза Гайян» | |||
• Этьен Бекер (фр.) — «Игрушка» | |||
• Джерри Фишер (англ.) — «Месье Кляйн» | |||
• Этьен Бекер — «Полицейский кольт „Питон 357“» | |||
• Клод Ренуар — «Верная женщина» (фр.) | |||
<center>Лучшие декорации (фр. Meilleurs décors) |
• Александр Траунер (венг.) — «Месье Кляйн» | ||
• Фердинандо Скарфьотти (итал.) — «Барокко» | |||
• Бернар Эвейн (фр.) — «Игрушка» | |||
• Пьер Гюффруа (фр.) — «Жилец» | |||
• Пьер Гюффруа — «Мадо» | |||
<center>Лучший звук | • Жан-Пьер Ру (фр.) — «Мадо» | ||
• Поль Лайне (фр.) — «Барокко» | |||
• Антуан Бонфанти (фр.) — «Я тебя люблю… Я тебя тоже нет» | |||
• Поль Лайне — «Лучший способ маршировки» | |||
• Жан Лабюсьер (фр.) — «Месье Кляйн» | |||
<center>Лучший короткометражный документальный фильм (фр. Meilleur Court-métrage documentaire) |
• Une histoire de ballon: Lycée n° 31 Pékin (режиссёры: Марселин Лоридан Ивенс, Йорис Ивенс) | ||
• L'atelier de Louis (режиссёр: Дидье Пурсель) | |||
• L'eruption de la montagne pelée (режиссёр: Маноло Отеро) | |||
• Hongrie vers quel socialisme? (режиссёр: Клод Вайз) | |||
• Les murs d'une révolution (режиссёр: Жан-Поль Декисс) | |||
• Ответ женщин / Réponses de femmes: Notre corps, notre sexe (режиссёр: Аньес Варда) | |||
<center>Лучший короткометражный игровой фильм (фр. Meilleur court métrage de fiction) |
• Comment ça va je m'en fous (режиссёр: Франсуа де Рубэ) | ||
• Chaleurs d'été (режиссёр: Жан-Луи Леконте) | |||
• Le destin de Jean-Noël (режиссёр: Габриэль Ауэр) | |||
• L'enfant prisonnier (режиссёр: Жан-Мишель Карре) | |||
• L'hiver approche (режиссёр: Жорж Бенсуссан) | |||
• La nuit du beau marin peut-être (режиссёр: Франк Верпилья) | |||
<center>Лучший короткометражный анимационный фильм (фр. Meilleur Court-métrage d'animation) |
• Un comédien sans paradoxe (режиссёр: Робер Лапужад) | ||
• Bactéries nos amies (режиссёр: Мишель Боше) | |||
• Завтрак утром / Déjeuner du matin (режиссёр: Патрик Бокановский) | |||
• L'empreinte (режиссёр: Жак Кардон) | |||
• Oiseau de nuit (режиссёр: Бернар Паласиос) | |||
• La Rosette arrosée (режиссёр: Поль Допфф) | |||
<center>Лучший иностранный фильм (фр. Meilleur film étranger) |
• Мы так любили друг друга / C'eravamo tanto amati (Италия, режиссёр: Этторе Скола) | ||
• Барри Линдон / Barry Lyndon (Великобритания, США, режиссёр: Стэнли Кубрик) | |||
• Выкорми ворона / Cría cuervos (Испания, режиссёр: Карлос Саура) | |||
• Пролетая над гнездом кукушки / One Flew Over the Cuckoo's Nest (США, режиссёр: Милош Форман) |
Специальная награда
Награда | Лауреаты |
---|---|
<center>Почётный «Сезар» | • Жак Тати |
• Анри Ланглуа (посмертно) |
См. также
- «Оскар» 1977 (главная ежегодная национальная кинопремия США)
- «Золотой глобус» 1977 (премия Голливудской ассоциации иностранной прессы)
- BAFTA 1977 (премия Британской академии кино и телевизионных искусств)
Напишите отзыв о статье "Сезар (кинопремия, 1977)"
Ссылки
- [www.academie-cinema.org/ceremonie/palmares.html?annee=1977 Лауреаты и номинанты 2-й церемонии на официальном сайте Академии искусств и технологий кинематографа ] (фр.)
- [www.imdb.com/event/ev0000157/1977 Лауреаты и номинанты премии «Сезар» в 1977 году на сайте IMDb] (англ.) (фр.)
- [www.allocine.fr/festivals/festival-128/edition-18353270/palmares/ Prix et nominations: César 1977]
- [www.imdb.com/title/tt1574221/ Организаторы и участники 2-й церемонии на сайте IMDb]
|
Отрывок, характеризующий Сезар (кинопремия, 1977)
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.
Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.