Сейлор Малышка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сейлор Малышка
ちびうさ
Произведение

«Сейлор Мун»

Появление

(см. ниже)

Создатель

Наоко Такэути

Сэйю

(см. ниже)

Информация
Прозвище

Усаги «Малышка» Цукино
принцесса Усаги Юная Леди Серенити
принцесса Леди Серенити
Юная Леди
Кролик
Чёрная Леди

Группа крови

O

Возраст

физически 8+; настоящий 900+ (только в манге)[1]

Рост

1 м 40см

Дата рождения

30 июня (Рак)[2]

Род занятий

Школьница, «борец за добро и справедливость»

Навыки

Может отвлечь противника, атаковать совместно с Сейлор Мун и Такседо Маском, а также призывать силы других.

Формирование

Воины в матросках
Сейлор квартет
клан Чёрной Луны (как Тёмная Леди)

Родственники

Усаги Цукино (Нео Королева Серенити)-мать, Мамору Тиба (Король Эндимион)-отец

Есть в манге

есть

Есть в аниме

есть

Чибиуса или Малышка (яп. ちびうさ Тибиуса) — одна из главных персонажей в произведениях метасерии «Сейлор Мун». При первом своём появлении оказывается ребёнком из XXX века, отправившимся в прошлое, чтобы найти сейлор воинов и попросить помочь ей. Позже она вернется для того, чтобы самой научиться быть воином — Сейлор Малышкой (яп. セーラーちびムーン Сэ:ра: Тиби Му:н) или в переводе студии СВ-Дубль — Сейлор Чиби Мун.

Полное имя Малышки Принцесса Усаги Юная Леди Серенити (яп. プリンセス・うさぎ・スモールレディ・セレニティ Пуринсэссу Усаги Сумо:рурэди Сэрэнити)[3], но в XX веке она представляется как Усаги Цукино. Своё прозвище — Малышка — она получает от Такседо Маска по манге[4] или Усаги по аниме[5], чтобы отличать её от старшей Усаги Цукино, Сейлор Мун. Прозвище «Чибиуса» является комбинацией японского слова тиби[6] (значащего «миниатюрный, карликовый, маленький») и её имени, Усаги. В её время к Малышке обращаются только как к Юной Леди.





Профиль

Создательница Наоко Такэути описывает Малышку как не по годам развитого надоедливого ребёнка, любящего устраивать розыгрыши.[7] Она дочь Усаги Цукино и Мамору Тибы. Её настоящее имя такое же как и у её матери, но чтобы их не путать, её обычно зовут Малышкой (Чибиусой в другом переводе). Она примечательна своими розовыми волосами, собранными в пучки, напоминающие заячьи уши.

В 20 акте манги упоминается, что ей 900 лет, а внешний вид объясняется тем, что в возрасте 5 лет она по непонятным причинам прекратила расти. Она начала становиться старше, когда превратилась в Сейлор Малышку. К сюжетной арке «Мечта» ей исполнилось 902 года.[8] Её точный возраст не раскрывается в аниме, а её перемещения во времени осложняют угадывание. Свечи на торте на день рождения в одном из её воспоминаний указывают, что ей около пяти лет, когда она появляется впервые[9] и кажется, что ей 8 или 9 лет, когда она позже прибывает ещё раз. Благодаря Серебряному кристаллу все жители Хрустального Токио стали бессмертными.[10]

Привязанности Малышки конфликтуют из-за того, что она сразу не может идентифицировать Усаги и Мамору как своих родителей, несмотря на то, что и осознает этот факт.[11] Ей сложно это сделать из-за сильного контраста между теми, кем они станут, и теми, кто они есть. Она относится к Усаги и Мамору совсем по-другому, чем к королю Эндимиону и нео-королеве Серенити, более уважительно общаясь с последними, но более открыто и доверчиво с первыми.[11]

Малышка обычно очень оптимистична, открыта и доброжелательна к другим. Сначала не найдя общего языка с одноклассниками, вскоре она стала весьма популярна среди них. В манге её даже выбрали старостой класса.[12] Её изначальное смущение может объясняться тем, что в XXX веке её дразнили за то, что у неё нет сил сейлор-воина.[13] По ходу манги она взрослеет и становится уверенней в себе. Из-за того, что согласно манге её мечтой является стать прекрасной леди, многие её действия направлены на это. Она старается быть идеальной во всём и по началу старается преуспеть во всём одна. Со временем она понимает, что значит быть по-настоящему опытной и меняет свою точку зрения.[14]

В аниме она сильнее склонна оценивать других и не взрослеет настолько, как в манге. Она часто дразнит Усаги из-за её легкомысленности.[11] В фильме SuperS она описывает Усаги как «недотёпа, рассеянная и плакса». Несмотря на постоянные ссоры, они обычно ведут себя скорее как сестры, чем мать и дочь.[11]

Малышка мечтает стать настоящей леди,[15] иметь своего собственного принца и подружиться со всеми, кого она знает.[16] В то же время она обычная маленькая девочка; её любимые цвета розовый и красный, она любит пудинги и оладьи,[17] а также неравнодушна к кроликам. В школе любит рисование, недолюбливает языки. Малышка ненавидит присматривать за домом[2],боится таких вещей, как гром и молния,[18][19] призраков, вампиров,[20] стоматологов,[21] и колющих предметов.[22] Ей также нравится коллекционировать вещи с изображением зайчиков на них, и она входит в садоводческий комитет в школе.[8] Её группа крови — O.[2]

Формы

Как персонаж, владеющий особыми силами, несколькими трансформациями и чья жизнь растянута между XX и XXX веками, по ходу серии Малышка получает разные формы и псевдонимы.

Сейлор Малышка

Её униформа напоминает униформу Сейлор Мун, раскрашенную в основном в вишневый и красный, с повторяющимся мотивом из небольших сердец, к которым позже присоединятся полумесяцы и звезды. Из-за её небольшого роста, некоторые детали костюма лишь символично обозначены. В ходе сериала использует различные титулы, включая «принцесса-воин»,[15] «ученик воинов» и «воин в ходе тренировки».[23] Как дочь Сейлор Мун и Такседо Маска в бою она демонстрирует черты обоих родителей.

В манге силы Сейлор Малышки значащие и способны уничтожить противника. Она атакует вместе с Сейлор Мун, часто совмещая атаки с её, и однажды совмещает атаку с Такседо Маском. Позже подразумевается, что она выйдет замуж за её собственного принца в будущем, Гелиоса. Она также становится сильнее и опытней как воин в манге, получая в сопровождающие своих собственных хранителей, сейлор квартет, и даже спасает жизнь Сейлор Мун. Она также обладает золотым зеркалом.

В аниме она изображена более комичным персонажем, почти не способным что-то сделать со своим врагом. Она использует в основном отвлекающие навыки и играет второстепенную роль, вместо того, чтобы быть напрямую полезной воинам. Хотя на словах её силы похожи на силы Сейлор Мун, они в большей степени такие же как у её отца, Такседо Маска — отвлечение внимания вместо непосредственной атаки. Она объединяет свои силы с родителями только в полнометражных фильмах, но не в сериале. В то же время ясно, что она обладает настоящей неопытной силой, как видно в 81 серии, и в конечной боевой последовательности, где она использует Серебряный кристалл. В то же время, когда она использует свои силы как обычный персонаж, это редко играет какую-либо роль.

Её силы в мюзиклах основаны сразу и на версиях аниме и манги. В Last Dracul она отправляется в логово врага одна и её атаки проваливаются; в исправленной версии Transylvania no Mori она жалуется, что фраза из игры более полезна, чем её самая сильная атака против квартета Самаэля. В то же время в том же мюзикле она объединяет свои силы с Сейлор Мун, чтобы усилить атаки, которые повреждают/лечат врагов.

Только в четвёртом сезоне аниме у неё появляется более подходящая роль, когда Пегас даёт ей новую брошь, чтобы стать Супер Сейлор Малышкой в первый раз, и она становится единственной, способной вызывать его, чтобы помочь Сейлор Мун в выполнении её атаки, способной победить прислужников противников.

Становясь сильнее, Сейлор Малышка получает новые силы, и в ключевые моменты её униформа меняется, отражая это. Первое изменение происходит в 33 акте манги, когда Holy Chalice из будущего позволяет ей стать Супер Сейлор Малышкой. Позже Пегас даёт ей брошь, которая позволяет превращаться без Грааля. В 128 серии аниме этот подарок заставляет её впервые обернуться Супер Сейлор Малышкой. Третья форма появляется только в манге в 42 акте, названия ей даётся, но внешне она похожа на Вечную Сейлор Мун (с крыльями).[24][25]

Принцесса Леди Серенити

Часто её полное имя сокращается родителями и друзьями до Юная Леди.

В манге она появляется в этой форме чаще и описывается гораздо подробнее. Это имя, данное ей родителями, так что она часто использует его для определения себя будущей. Единственный персонаж, который использует это обращение к ней кроме королевской семьи и их друзей, это Диана. Её форма принцессы также появляется в артбуках — Original Picture Collection IV и Materials Collection, где она изображена вместе с другими воинами в их нарядах. Она носит светло-розовое платье, уникальное по дизайну.

В аниме Малышка превращается в свою форму принцессы, когда ей нужно больше сил, чем она имеет в других формах, так же как её родители могут стать принцем Эндимионом и принцессой Серенити, когда им нужны силы. В этой форме она носит платье и украшения, схожие с нарядом принцессы Серенити, хотя и меньшие по размеру. Это случается дважды: в финальных битвах второго и четвёртого сезонов.[26] Как и у её матери, у неё может вырасти пара полезных ангельских крыльев. В аниме происхождение этого имени не указывается, но используют его все равно только члены королевской семьи и друзья.

В 40 акте манги становится известно, что когда она достаточно повзрослеет, Малышка станет принцессой Леди Серенити. В таком виде она изображена в Artbooks IV и V и в снах Гелиоса.[24][27]

Тёмная леди

Когда Малышка оказывается схваченной кланом Чёрной Луны, Мудрец играет с её воспоминаниями, убеждая, что никто её не любит, чтобы обратить её на свою сторону. Под влиянием Чёрного кристалла она взрослеет и облачается в платье из сатина и органди.[7] Её волосы становятся длиннее даже чем у Усаги, а полумесяц на лбу меняется на символ клана. Так как Малышка мечтает стать леди, как её мать, то она превращается в femme fatale. Тёмная леди использует свои силы, чтобы соблазнить своего будущего отца, Мамору Тибу, и пытается уничтожить воинов, обвиняя в нечувствительности по отношению к ней.

Эта её форма также появляется в мюзиклах Tanjou! Ankoku no Princess Black Lady и его исправленной версии Tanjou! Ankoku no Princess Black Lady [Kaiteiban] -Wakusei Nemesis no Nazo-.

Разработка

Добавить в сюжет ребёнка Сейлор Мун, также как и её имя, Чибиуса — тиби (маленькая) Усаги, было идеей редактора Наоко Такэути, Фумио Осано.[28] Такэути также признается, что она не размышляла долго над цветом волос и прической персонажа, так как у неё также на голове оданго как и у матери.[29]

Первый раз Малышка была изображена в образе воина в дополнительной истории за полтора года до её появления в основном сюжете манги. В первом Picture Diary Малышка была спасена Сейлор Мун и Сейлор Венерой и ночью ей снится, что она сама станет воином. Она называет себя «Сейлор Чиби Мун» и появляется в форме, мало отличающейся от той, что она будет использовать позже, особенно тем, что на неё надета накидка.[30]

Такэути трудилась над образом Тёмной леди, изначально назвав её «Тёмной королевой» и оставляя её в форме ребёнка.[7] Такэути также заметила, что разрез на юбке Тёмной леди в аниме стал ещё более откровенным, чем в манге, что её шокировало, так как она беспокоилась о том, что в её рисунках разрез вышел слишком большим.[29]

Отсылки и влияние

Официальный опрос популярности персонажей «Сейлор Мун» различают Малышку, Сейлор Малышку принцессу Леди Серенити и Тёмную леди как различных героев. В 1993 году из 50 мест Малышка была самой популярной в рейтинге, Тёмная леди занимала тринадцатую позицию, а Луна-Пи, предмет, ей принадлежащий, занимал 17 место.[31] В 1994 году из 51 персонажа Сейлор Малышка была второй, Малышка — восьмой, а Луна-Пи — двадцать шестым.[32] В начале 1996 года из 51 позиции Сейлор Малышка опять была второй по популярности, Малышка — одиннадцатой, принцесса Леди Серенити — двадцать четвёртой.[33]

Несмотря на это Джонатан Клементс и Элен Маккартни описывают Малышку как «непопулярную» даже среди японской аудитории, по крайней мере её версию из аниме.[34]

Актрисы

В оригинальной озвучке аниме и анимационных фильмов Малышку озвучивала Каэ Араки.[35]

В мюзиклах роль Чибиусы исполнило 14 человек: Аи Миякава, Мао Кавасаки, Тамаки Диа Сираи, Нацуми Такэнака, Аяно Гундзи, Арису Идзава, Касуми Такабатакэ, Наэль Миядзаки, Аися Ямамото, Нанами Ота, Мао Оно, Мина Хорита и Моэ Осаки. Иногда эту роль играли одновременно две актрисы (такое встречалось всего в шести мюзиклах). Спустя несколько лет Мао Кавасаки исполнила её злую взрослую форму, Чёрную леди. Этот персонаж также изображался Сион Накамару.[36]

Напишите отзыв о статье "Сейлор Малышка"

Примечания

  1. Настоящий возраст: Такэути Наоко. Акт 20 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 6. — Kodansha. — ISBN 4-06-178772-1.
  2. 1 2 3 Такэути Наоко. Задняя обложка // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 10. — Kodansha. — ISBN 4-06-178806-X.
  3. Такэути Наоко. Акт 19 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том. — Kodansha. — ISBN 4-06-178764-0.
  4. Такэути Наоко. Акт 13 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 5 (изначально). — Kodansha, 1995-1996. — ISBN 4-06-178820-5.
  5. 61 серия.
  6. При романизации ちび записывается как chibi, что при прочтении по правилам английского языка читается чиби. Именно такое прочтение использовалось в переводе СВ-Дубль для её имени.
  7. 1 2 3 Такэути Наоко. Bishoujo Senshi Sailormoon Volume V Original Picture Collection. — Kodansha. — ISBN 4-06-324521-7.
  8. 1 2 Такэути Наоко. Chibi-usa Picture Diary Hammer Price Shrine // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 17. — Kodansha. — ISBN 4-06-178849-3.
  9. «Рождение Тёмной Леди». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 12 февраля 1994. Серия 85, сезон 2.
  10. Такэути Наоко. Materials Collection. — Kodansha, 1999. — ISBN ISBN 4-06-324521-7.
  11. 1 2 3 4 «В поисках верных друзей». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 20 августа 1994. Серия 104, сезон 3.
  12. Такэути Наоко. Акт 34 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 12. — Kodansha. — ISBN 4-06-178814-0.
  13. Такэути Наоко. Акт 22 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 6. — Kodansha. — ISBN ISBN 4-06-178772-1.
  14. Такэути Наоко. Акт 35 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 12. — Kodansha. — ISBN ISBN 4-06-178814-0.
  15. 1 2 Такэути Наоко. Акт 35 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 12. — Kodansha. — ISBN 4-06-178814-0.
  16. «От сердца к сердцу». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 20 мая 1995. Серия 135, сезон 4.
  17. «Малышка, ты молодец! Битва в космосе». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 13 ноября 1993. Серия 74, сезон 2.
  18. Такэути Наоко. Акт 16 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 4. — Kodansha. — ISBN 4-06-178753-5.
  19. «Тайна Малышки Банни». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 31 июля 1993. Серия 64, сезон 2.
  20. «Роковая встреча». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 4 апреля 1995. Серия 128, сезон 4.
  21. «Опасный дантист». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 18 ноября 1995. Серия 153, сезон 4.
  22. «Сейлор Венера в тревоге». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 18 декабря 1993. Серия 78, сезон 2.
  23. «Маленький воин — Сейлор Малышка». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 6 августа 1994. Серия 103, сезон 3.
  24. 1 2 Такэути Наоко. Акт 42 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 15. — Kodansha. — ISBN 4-06-178835-3.
  25. Эта форма неверно называется Супер Сейлор Малышкой на общем рисунке в Pretty Soldier Sailor Moon Volume V Original Picture Collection.
  26. «Последняя битва». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 5 марта 1994. Серия 88, сезон 2. «Вечные мечты». Сейлор Мун. Toei. Asahi, Токио. 2 марта 1996. Серия 166, сезон 4.
  27. Такэути Наоко. Акт 35 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 12. — Kodansha. — ISBN 4-06-178814-0. Такэути Наоко. Акт 40 // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 14. — Kodansha. — ISBN 4-06-178826-4.
  28. [www.kurozuki.com/takeuchi/sailormoon/volume03.html Pretty Guardian Sailor Moon Volume 3]
  29. 1 2 Такэути Наоко. Pretty Soldier Sailor Moon Volume II Original Picture Collection. — Kodansha. — ISBN 4-06-324508-X.
  30. Такэути Наоко. Chibi-usa's Picture Diary // Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 5. — Kodansha. — ISBN 4-06-178764-0.
  31. Такэути Наоко. Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 7. — Kodansha. — ISBN 4-06-178781-0.
  32. Такэути Наоко. Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 10. — Kodansha. — P. 138–139. — ISBN 4-06-178806-X.
  33. Такэути Наоко. Bishoujo Senshi Sailor Moon Том 15. — Kodansha. — ISBN 4-06-178835-3.
  34. Клементс Джонатан. The Anime Encyclopedia: A Guide to Japanese Animation Since 1917. — 1-ое. — Беркли, Калифорния: Stone Bridge Press. — P. 338. — ISBN 1-880656-64-7.
  35. Doi, Hitoshi; Ross TenEyck. [www.usagi.org/doi/smoon/episodes/ss174.html Bishoujo Senshi Sailor Moon Sailor Stars 174 серия] (8 июля 1996). Проверено 21 августа 2008. [www.webcitation.org/670aVeCFu Архивировано из первоисточника 18 апреля 2012].
  36. [www.sera-myu.com/ eternal.legend]. Проверено 4 ноября 2006. [www.webcitation.org/66JPwnDH9 Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Сейлор Малышка

Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.