Сейминско-турбинский феномен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Се́йминско-ту́рбинский межкульту́рный (транскульту́рный) фено́мен — термин в археологии, которым определяют резкие изменения в материальной культуре лесостепной полосы Евразии в середине II тысячелетия до н. э.

Термин охватывает характерные металлические изделия, обнаруженные в большом количестве погребений на огромной территории лесостепной полосы Евразии, протянувшейся от Финляндии до Монголии. Формы оружия и орудий, костяные пластинчатые доспехи, нефритовые украшения ранее вообще были неизвестны в большинстве культур Северной Евразии. Фактически все основные сейминско-турбинские некрополи приурочены к крупным водным магистралям и часто к устьям больших рек, однако до сих пор неизвестны поселения, которые были бы связаны с этими могильниками воинов-кочевников, владевших металлообработкой, использовавших конницу и двухколёсные колесницы. Сложение феномена происходило, по-видимому, на основании синтеза двух компонентов: «алтайского» (степи, лесостепи и предгорья Алтая) — племён металлургов и коневодов, и «таёжного» — племён подвижных таёжных охотников и рыболовов, населявших пространство от Енисея до Байкала, с которыми связан богатый каменный и костяной инвентарь, а также украшения из нефрита.

Носители сейминско-турбинского феномена были недостаточно сильны, чтобы нападать на существовавшие тогда развитые культуры бронзового века, например, в Средней Азии.[1]

Ранее существовавший термин «сейминско-турбинская культура»[2] признан несостоятельным, поскольку сейминско-турбинские бронзовые изделия одновременно охватили большой регион с совершенно различными археологическими культурами, и достаточно быстро исчезли, тогда как культуры продолжили существование[3].



Этноязыковая атрибуция

О. Н. Бадер считал, что язык населения, оставившего Сейминский могильник, был финно-угорским. Е. Н. Черных и С. В. Кузьминых отрицают индоевропейскую языковую принадлежность сейминско-турбинского населения. А. Х. Халиков полагает, что носители сейминско-турбинской культурной традиции были прототюрками или тунгусо-маньчжурами — представителями ещё не расчленённой алтайской языковой общности. К. Карпелан и А. Парпола считают сейминско-турбинские сообщества самодийцами. В. В. Напольских и А. В. Головнёв связывают источник распространения сеймо-турбинцев с афанасьевской культурой. По мнению В. В. Напольских, данные лингвистики и археологии свидетельствуют о заметном участии прототохарского (точнее — уже паратохарского[4]) компонента в сейминско-турбинском транскультурном феномене.[5]

И. В. Ковтун обосновывает индоарийские истоки и ведийские сюжетные параллели сейминско-турбинской металлопластики, скульптуры и орнаментальных идеограмм самусьской культуры, зооморфных жезлов Северной и Центральной Азии II тыс. до н. э.[6][7]

Напишите отзыв о статье "Сейминско-турбинский феномен"

Примечания

  1. Christian, David (1998), A history of Russia, Central Asia, and Mongolia, ISBN 0631208143 
  2. [history.novosibdom.ru/node/36 Сейминско-турбинская культура (середина II тыс. до н. э.) | Новосибирский справочник | История Сибири]
  3. [www.ihist.uran.ru/index/ru/ency/encyclopaedia,%D1,1815.html Институт Истории и Археологии / С / СЕЙМИНСКО-ТУРБИНСКИЙ ТРАНСКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН]
  4. Термин «паратохарский» используется для обозначения той части прототохарских групп, которые не оставили прямых языковых потомков.
  5. Напольских В. В. Введение в историческую уралистику. Ижевск: УдмИИЯЛ, 1997. С. 155—157.
  6. Ковтун И. В. Сейминско-турбинские древности и индоарии // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 2012. — № 4 (19). — С. 53-70.
  7. Ковтун И. В. Предыстория индоарийской мифологии. — Кемерово: Азия-Принт. — 702 с.

Литература

  • Черных Е. Н., Кузьминых С. В. Памятники сейминско-турбинского типа в Евразии // Бронзовый век лесной полосы СССР. Археология СССР. М., 1987.
  • Черных Е. Н., Кузьминых С. В. Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-турбинский феномен). М., 1989.
  • Chernykh E. N. Ancient Metallurgy in the USSR: The Early Metal Age. Сambridge, 1992.

Отрывок, характеризующий Сейминско-турбинский феномен

И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!