Сеймур, Эдуард, 1-й граф Хартфорд

Эдуард Сеймур англ. Edward Seymour<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
граф Хартфорд
13 января 1559 — 6 апреля 1621
Предшественник:	новая креация (с 1559 г.)
Преемник:	Уильям Сеймур, 2-й граф Хартфорд
Рождение:	22 мая 1539(1539-05-22)
Смерть:	6 апреля 1621(1621-04-06) (81 год)
Отец:	Эдуард Сеймур, 1-й герцог Сомерсет
Мать:	Леди Энн Стэнхоуп
Супруга:	1. Катерина Грей 2. Фрэнсис Говард 3. Фрэнсис Пранелл
Дети:	От 1-го брака: Эдуард Сеймур, виконт Бошан Томас Сеймур

Эдуард Сеймур, 1-й граф Хартфорд (англ. Edward Seymour, 1st Earl of Hertford; 22 мая 1539 — 6 апреля 1621) — английский дворянин, сын Эдуарда Сеймура, 1-го герцога Сомерсета, от второго брака с леди Энн Стэнхоуп.

Биография

Сеймур воспитывался вместе с принцем Эдуардом, которому он приходился кузеном; в 1547 году во время коронации Эдуарда, был возведён в рыцарское достоинство и получил титул графа Хартфорда.

В декабре 1551 года его отец, герцог Сомерсет, лорд-протектор, был лишён всех званий и титулов в связи с обвинением в государственной измене. После казни Сомерсета в 1552 году титул графа Хартфорда был конфискован и возвращён только после восшествия на престол королевы Елизаветы I в январе 1559 года.

Его первой супругой была леди Катерина Грей, одна из племянниц Елизаветы, а также основная претендентка на корону Англии. Они тайно обвенчались в ноябре или декабре 1560 года, и вскоре Сеймур отбыл во Францию. Когда Елизавете стало известно об их замужестве, Катерина была заключена в Тауэр, куда вскоре последовал и Сеймур, вернувшийся из Франции.

После рассмотрения дела Мэттью Паркер, архиепископ Кентерберийский, объявил брак Сеймура и Грей недействительным на том основании, что он был свершён без королевского дозволения, а кроме того, ни сами супруги, ни их слуги и приближённые не смогли назвать точную дату венчания и предоставить убедительные доказательства того, что свадьба действительно состоялась. Священник, обвенчавший их, также не был найден. Сеймур был оштрафован по решению Звёздной палаты на 15 тыс. фунтов, а их родившегося в Тауэре сына, Эдуарда Сеймура, виконта Бошана, объявили незаконнорожденным. Несмотря на запрет, Сеймур и Катерина продолжали сожительствовать как супруги, и после рождения в 1563 году второго сына, Томаса, по приказу королевы Сеймур со старшим сыном был отослан в Ханворт, а Катерина с младшим — в Эссекс.

После смерти Катерины в 1568 году Сеймуру разрешили вернуться ко двору, но его сыновья по-прежнему оставались в статусе незаконнорожденных. В 1582 году он женился на леди Фрэнсис Говард, дочери Уильяма Говарда, лорда Эффингема. Этот брак был бездетным, а в 1598 году Сеймур овдовел.

В 1595 году он вновь навлёк на себя гнев Елизаветы, подав петицию на признание законности брака с леди Грей и восстановление его сыновей в правах наследников престола, за что был отправлен в Тауэр. Королева до последнего момента игнорировала детей Сеймура как потенциальных наследников, и незадолго до смерти назначила своим преемником короля Шотландии, Якова VI Стюарта. Только в 1606 году Сеймур через суд добился признания его брака с Катериной Грей законным, а их сыновей — законнорождёнными.

В мае 1601 года он в третий раз тайно вступил в брак. Его женой стала богатая вдова по имени Фрэнсис Пранелл, урождённая Говард, дочь Томаса Говарда, 1-го виконта Говарда из Биндона. Их обвенчал Томас Монфор, не имея лицензии, а также без предварительного объявления о предстоящем браке, за что архиепископ Кентерберийский Джон Уитгифт отстранил его от службы на три года.

Также с 1601 года вплоть до своей смерти Сеймур исполнял обязанности лорда-наместника в Сомерсете и Уилтшире. Он скончался 6 апреля 1621 года и был похоронен в Солсберийском соборе.

Ссылки

• [www.tudorplace.com.ar/Bios/EdwardSeymour(2EHertford).htm Edward Seymour, 1st Earl of Hertford: TudorPlace.com] (англ.). [www.webcitation.org/677CjtD9e Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
• [en.wikisource.org/wiki/Seymour,_Edward_(1539%3F-1621)_(DNB00) Edward Seymour, 1st Earl of Hertford: Dictionary of National Biography] (англ.). [www.webcitation.org/677CkUByd Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Сеймур, Эдуард, 1-й граф Хартфорд

Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.