Сейненское восстание

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сейненское восстание
польск. Powstanie sejneńskie
лит. Seinų sukilimas

Парад польской кавалерии в Сейнах
Дата

23 — 28 августа 1919 года

Место

Сейны

Причина

спор о принадлежности Сейненского повята

Итог

победа поляков

Изменения

Присоединение Сейненского повята к Польше

Противники
Литва Литва Польская военная организация
Командующие
Константинас Жукас (лит.)
Стасис Асевичус (лит.)
Адам Рудницкий (ПОВ)
† Вацлав Завадский (ПОВ)
Мечислав Мацкевич (41-й пех.полк)
Силы сторон
1200 штыков
120 сабель
1000 пеовяков
41-й Сувалкский пех.полк
Потери
неизвестно 37 человек

Сейненское восстание — польское восстание против литовской администрации Сейненщини, которое произошло 23-28 августа 1919 года.

Руководитель Сувалского округа Польской военной организации (ПОВ) Адам Рудницкий в вопросе территориальной принадлежности города Сейны (между Литвой и Польшей) решил использовать силу.

Восстание началось в ночь с 22 на 23 августа 1919 года. Одновременно рота подхорунжего Ланкевича ударила на Краснополь. Использовав внезапность, поляки выбили из города литовцев. Также были заняты города Копчево, Вейсеяй и Лаздияй на литовском стороне линии Фоша. Таким образом значительная часть Сувалкии оказалась под контролем ПОВ.

Литовцы усилили свои силы в районе Калварии и Лаздияя и 26 августа вернулись к демаркационной линии и заняли город Сейны. Но поляки того же дня снова отбили город.

После этого в город вступил полк регулярных польских войск, который занял фронт обороны, а повстанцы были включены в его ряды.

К 9 сентября линия Фоша была занята регулярными войсками и бои прекратились.

Преждевременный взрыв восстания привел к срыву плана государственного переворота в Литве и замены правительства Миколаса Слежевичуса более пропольским правительством.

Напишите отзыв о статье "Сейненское восстание"



Примечания


Отрывок, характеризующий Сейненское восстание

Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.