Сейфуль-Мулюков, Фарид Мустафьевич

Фарид Сейфуль-Мулюков
Полное имя	Фарид Мустафьевич Сейфуль-Мулюков
Дата рождения:	19 ноября 1930(1930-11-19)
Место рождения:	Ташкент, Узбекская ССР, СССР
Дата смерти:	4 июня 2016(2016-06-04) (85 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Род деятельности:	журналист, публицист, телеведущий
Направление:	публицист, журналист
Жанр:	репортаж, статья
Язык произведений:	русский
Премии:
Награды:

Фари́д Муста́фьевич Сейфу́ль-Мулю́ков (тат. Фәрит Мостафа улы Сәйфелмөлеков; 1930—2016) — советский и российский журналист-международник, писатель, востоковед-арабист, ведущий телепрограмм Центрального телевидения. Автор множества репортажей из разных стран мира, один из ведущих программ «Сегодня в мире» и «Международная панорама».

Биография

Родился 19 ноября 1930 года в Ташкенте Узбекской ССР (ныне Узбекистан). Окончил с отличием Московский институт востоковедения. Работал в журнале «Международная жизнь», в издательстве восточной литературы и в журнале «Современный Восток» .

С 1964 года был политическим обозревателем Центрального телевидения и радиовещания наряду с В. С. Зориным, Ю. А. Жуковым, Г. А. Боровиком, А. Е. Бовиным, А. А. Каверзневым, В. П. Дунаевым, И. С. Фесуненко.

Был одним из творческих создателей радиопрограммы «Маяк».

В конце 1960-х — начале 1970-х годов руководил корпунктом Советского телевидения и радио в Ливане. Работал заведующим корпунктом Советского телевидения и радио в Швейцарии. Автор книг «Рождение Иракской республики», «Ирак вчера и сегодня», «Португальские колонии в Африке», «Репортажи с линии огня», а также многочисленных статей и документальных фильмов. Помимо русского, в совершенстве владел арабским и французским языками.

Скончался в Москве 4 июня 2016 года на 86-м году жизни. Похоронен на мусульманской части Даниловского кладбища.

Семья

Родился в Узбекистане в татарской семье. Отец — филолог-полиглот Мустафа Камалетдинович Сейфуль-Мулюков, мать — Разия Галиевна Яушева, дочь татарского купца первой гильдии и мецената Муллагали Яушева. С 1960 года состоял в браке с радиоинженером Людмилой Петровной Сейфуль-Мулюковой, от этого брака — дочери: старшая дочь Марьям — экономист, младшая, Наталия — журналист.

Награды и премии

• орден Почёта (4.11.2010).
• орден Трудового Красного Знамени (1976).
• орден Красной Звезды (18.8.1982).
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1978) — за фильмы «Они завоевали свободу. Хроника Алжира», «Ближний Восток: время испытаний».
• Государственная премия СССР (1981) — за документальные фильмы «Земельная реформа», «Афганистан. Революция продолжается», «Два дня в апреле. Репортаж о революции», «Афганистан. Жаркая весна».
• заслуженный деятель искусств РФ (27.1.1995).
• Общественная премия «Золотые перья России» (2001).

Книги

• Рождение Иракской Республики. — М.: Госполитиздат, 1958. — 79 с.

Цитаты

…над моей фамилией часто насмехались однокашники. Поэтому, когда я принёс в газету статью, я обрубил фамилию до «Ф. Мулюков» — более привычную для уха московских читателей. Полная же фамилия на арабском языке звучит как «Сейф-аль-мулюк» и переводится как «меч королей». Был один курьёзный случай, когда в 1958 году к нам с первым визитом приехал президент Египта Гамаль Абдель Насер. Среди сопровождающих был издатель газеты «Вечерний Каир». Мы с ним говорили по-арабски, он заинтересовался моей фамилией, предположив, что я принадлежу к княжескому роду. Я ответил, что я не «меч, который охраняет королей», а «меч, который рубит головы королям». Уже потом, читая газету, я обнаружил, что он использовал мои слова в качестве заголовка к своему репортажу. Сейфуль-Мулюков, Ф. М., Газета «Вечерняя Москва» — «Меч королей» полвека спустя.

Ссылки

• [www.tatmir.ru/article.shtml?article=297&section=0&heading=0 Все, с кем я встречался, были мне интересны]
• [www.vk-smi.ru/2004/july04/vkjul0703.htm Интервью с Фаридом Сейфуль-Мулюковым]

Отрывок, характеризующий Сейфуль-Мулюков, Фарид Мустафьевич

Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.