Секретариат ЦК КПСС

РСДРП — РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) — КПСС

История партии Октябрьская революция (1917) Военный коммунизм (1918—1921) Новая экономическая политика (1921—1928) Ленинский призыв (1924) Внутрипартийная борьба (1926—1933) Сталинизм (1933—1953) Хрущевская оттепель (1953—1964) Период застоя (1964—1985) Перестройка (1985—1991)

Партийная организация Политбюро Секретариат Оргбюро Центральный Комитет Обком Окружком Горком Райком Партком

Руководители партии В.И. Ленин (1917—1924) И.В. Сталин (1924—1953) Н.С. Хрущёв (1953—1964) Л.И. Брежнев (1964—1982) Ю.В. Андропов (1982—1984) К.У. Черненко (1984—1985) М.С. Горбачёв (1985—1991)

Прочее Устав Съезды партии Конференции партии ВЛКСМ Газета «Правда» Ленинская гвардия Оппозиции в ВКП(б) Большой террор Антипартийная группа Генеральная линия партии КП РСФСР Евсекция

Секретариат ЦК КПСС — коллективный руководящий рабочий орган ЦК КПСС. Секретари ЦК КПСС имели право присутствовать на заседаниях Политбюро ЦК КПСС с правом совещательного голоса.

Согласно Уставу КПСС, избирался пленумом Центрального Комитета КПСС для руководства текущей работой партии и ЦК.

При Секретариате работал аппарат ЦК с отраслевыми отделами, с помощью которого велась вся оперативная деятельность.

История

Секретариат ЦК как чисто рабочий орган был создан по решению VIII съезда РКП(б) в марте 1919 года. В этом же году положение о Секретариате было закреплено в Уставе РКП(б). В июле 1988 года Пленум ЦК КПСС принял решение о перестройке партийного аппарата: было решено аппарат ЦК значительно сократить и ликвидировать в нём отраслевые отделы, сокращали и количество секретарей ЦК. В ноябре в ЦК КПСС были созданы постоянные комиссии, возглавляемые секретарями ЦК. Эта мера фактически привела к упразднению Секретариата, который больше не собирался на свои заседания, хотя и существовал формально до 1991 года.

С 1919 в составе Секретариата была установлена должность Ответственного секретаря, с 1922 по 1934 — Генерального секретаря, в 1953—1966 — Первого секретаря, а с апреля 1966 — вновь Генерального секретаря ЦК КПСС.

Практика работы

Какого-либо выработанного правила относительно иерархии в руководстве Секретариатом ЦК не существовало. В разные годы было по-разному, особенно в 50-е, когда Первым секретарём ЦК был Н. С. Хрущёв. При Н. С. Хрущёве обязанности второго секретаря ЦК КПСС исполнял сначала А. И. Кириченко (с января 1958 г. и до его опалы в ноябре 1959 г.), затем, с мая 1960 г. — Ф. Р. Козлов. После инсульта у Ф. Р. Козлова в апреле 1963 г. его временно сменил М. А. Суслов, в июне того же года эти обязанности Н. С. Хрущёв возложил на Л. И. Брежнева.

Во времена Л. И. Брежнева в обкомах, горкомах, райкомах вторым секретарём был секретарь по промышленности, третьим секретарём — секретарь по идеологии, а на высшем уровне партийной иерархии (ЦК КПСС, ЦК компартий республик) существовал принцип, что секретарь по идеологии — это второй секретарь, за ним следует секретарь по промышленности (таким образом, он как бы являлся третьим секретарём). При Л. И. Брежневе ими соответственно были М. А. Суслов и А. П. Кириленко, который был также председателем Военно-промышленной комиссии при ЦК КПСС. При Л. И. Брежневе на заседаниях Секретариата ЦК или Политбюро ЦК в отсутствие Л. И. Брежнева (а отсутствовал он с 1974 года более чем часто) председательствовал, как правило, М. А. Суслов, а в случае и его отсутствия — А. П. Кириленко. По воспоминаниям будущего секретаря ЦК КПСС по идеологии А. Н. Яковлева, а тогда — одного из ответственных работников ЦК, в случае, если А. П. Кириленко на таких заседаниях давал какие-либо распоряжения, указания или приказы, возвратившийся затем М. А. Суслов предупреждал: «Не вздумайте выполнять распоряжения Кириленко!» (это А. Н. Яковлев рассказывал в одном из интервью, показанном на Центральном российском телевидении).

Бывший управляющий делами Совета министров СССР М. С. Смиртюков вспоминал в свою очередь: «Когда Брежнев уезжал, Суслов, который обычно вёл заседания Секретариата ЦК, начинал вести Политбюро. А Кириленко вёл заседания Секретариата. Причём держался как хозяин: снимал пиджак, разваливался в кресле».

Тот же А. Н. Яковлев указывал на то, что М. А. Суслов фактически единолично руководил работой Секретариата ЦК, а «когда Суслов был в отъезде, за него секретариаты вел Андрей Павлович Кириленко. Так Суслов, возвращаясь, первым делом отменял скопом все решения, принятые без него. Он был очень самостоятельным в принятии решений на секретариате».

Надо отметить, что данная традиция: секретарь по идеологии — второй секретарь, появилась не при Л. И. Брежневе, а при И. В. Сталине после Великой Отечественной войны. Тогда считалось, что вторым человеком в Секретариате ВКП(б) является руководитель Оргбюро ЦК ВКП(б). После смерти 10 мая 1945 года секретаря ЦК по идеологии А. С. Щербакова его пост занял Г. М. Маленков. Он же председательствовал на заседаниях Оргбюро ЦК. Однако, 13 апреля 1946 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков сдал, а А. А. Жданов принял руководство идеологической сферой, а 4 мая 1946 года И. В. Сталин вывел Г. М. Маленкова из состава Секретариата ЦК. 2 августа 1946 года решением Политбюро А. А. Жданов стал председательствовать на заседаниях Оргбюро ЦК ВКП(б) и, таким образом, стал вторым человеком в Секретариате ЦК ВКП(б). Следует отметить, что с 1934 года Генерального секретаря ЦК не было и И. Сталин формально был одним из секретарей.

Роли. Секретари по идеологии, по промышленности (и военно-промышленному комплексу) и другие.

На внеочередном Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года, посвященном избранию нового Генерального секретаря ЦК КПСС, выступивший с предложением избрать на этот пост М. С. Горбачёва А. А. Громыко, указал как на положительный момент в биографии М. С. Горбачёва, что тот «председательствовал не только на Секретариате ЦК, но из-за болезни Черненко и на заседаниях Политбюро». О том, что фактическим вторым секретарём ЦК в эпоху К. У. Черненко был именно М. С. Горбачёв, говорит тот факт, что он был секретарём ЦК по идеологии («во время кратковременного правления Черненко неофициально являлся вторым лицом в партии и занимал пост секретаря ЦК КПСС по идеологии»). В то время, как Г. В. Романов был секретарем ЦК КПСС по военно-промышленному комплексу. Таким образом, повторялась схема брежневских времен: секретарь по идеологии — второй секретарь ЦК, секретарь по промышленности (и военно-промышленному комплексу) — третий секретарь.

Структура секретариата

В Секретариат ЦК со времен И. Сталина стали входить не технические секретари, а ответственные партийные руководители, курировавшие определённые направления работы. В соответствии с направлениями работы секретари ЦК часто одновременно возглавляли те или иные отделы ЦК ВКП(б)-КПСС (являлись заведующими отделами) или, не возглавляя отдел, координировали работу нескольких отделов. Выделялись секретари, курировавшие только промышленность, сельское хозяйство, кадровую работу, военно-промышленный комплекс. В то же время один секретарь мог курировать культуру, науку, образование, СМИ.

С апреля 1979 по июнь 1983 года секретарь ЦК по военно-промышленному комплексу не назначался из-за давления со стороны министра обороны Дмитрия Устинова, который после конфликтов с предыдущим секретарем Яковом Рябовым вернул ВПК под свой фактический контроль. Только за полтора года до смерти Устинова состоялось официальное назначение секретаря по ВПК — им стал переведенный из Ленинграда Григорий Романов.

2-е секретари

Формально такой должности не существовало — вторым секретарём считался секретарь, руководивший работой Секретариата ЦК, замещавший Генерального (Первого) секретаря ЦК партии. Вопрос об официальном учреждении должности второго секретаря ЦК КПСС был поднят в октябре 1964 года в ходе смещения Н. С. Хрущева с высших партийных и государственных постов. Судя по рабочей протокольной записи заседания Президиума ЦК КПСС 13 - 14 октября 1964 года, сделанной заведующим общим отделом ЦК В. Н. Малиным, А. Н. Косыгин внёс предложение "ввести пост 2 секретаря ЦК КПСС". В ходе октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС данный вопрос был поднят заместителем председателя Совета Министров СССР М. А. Лесечко. Однако председательствующий на Пленуме Л. И. Брежнев быстро «свернул» обсуждение. Как следует из стенограммы Пленума, выглядело это так: «ЛЕСЕЧКО. На первом Пленуме ЦК, когда избирали первого секретаря Центрального комитета партии (имеется в виду организационный Пленум после завершения XXII съезда КПСС), мы одновременно тогда проголосовали, избрали второго секретаря ЦК тов. Козлова, если вы помните… БРЕЖНЕВ. Нет, тов. Лесечко, мы не избирали, а проголосовали. Это было, товарищи, так: на одном из Пленумов тов. Хрущев спросил, что у нас второй секретарь есть или нет по Уставу, и все поняли, что вроде утверждается второй. Это оговорка такая была. Вы что имели в виду? Сейчас мы не поднимаем такой вопрос».

• 1920-е — 1930 гг. — В. М. Молотов
• 1930—1935 гг. — Л. М. Каганович
• май 1945 г. — май 1946 г. — Маленков Георгий Максимилианович
• май 1946 г. — август 1948 г. — Жданов Андрей Александрович
• 1948—1953 гг. — Маленков Георгий Максимилианович
• 1953—1957 гг. (?) — Суслов Михаил Андреевич
• 1957—1959 гг. — Кириченко Алексей Илларионович
• 1960—1963 гг. — Козлов Фрол Романович
• 1963—1964 г. — Брежнев Леонид Ильич
• 1964—1965 гг. — Подгорный Николай Викторович
• 1966—1982 гг. — Суслов Михаил Андреевич и Кириленко Андрей Павлович
• май — ноябрь 1982 г. Андропов Юрий Владимирович
• 1982—1984 гг. — Черненко Константин Устинович
• 1984—1985 гг. — Горбачёв Михаил Сергеевич и Романов Григорий Васильевич
• 1985—1988 гг. — Лигачёв Егор Кузьмич
• 1988—1990 гг. — Медведев Вадим Андреевич
• 1990—1991 гг. — Ивашко Владимир Антонович — заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС.

Составы

1934—1939

Пленум ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом ВКП(б), утвердил Секретариат ЦК в составе секретарей ЦК: А. А. Жданов, Л. М. Каганович, С. М. Киров (убит 1 декабря 1934 г.), И. В. Сталин.

1 февраля 1935 г. Пленум ЦК ВКП(б) избрал секретарем ЦК Н. И. Ежова. 28 февраля 1935 г. Пленум ЦК ВКП(б) избрал секретарем ЦК А. А. Андреева.

• А. А. Жданов, член ЦК с 1930 (канд. с 1925), с 1935 г. канд. в чл. Политбюро, в 1924—1934 гг. глава Горьковской (Нижегородской) краевой парторганизации, в 1934 г. завотделами ЦК ВКП(б), после гибели Кирова в 1934-45 гг. его преемник во главе Ленинграда и области
• Л. М. Каганович, член Политбюро с 1930 (канд. с 1926), секретарь ЦК с 1928, в 1930—1935 гг. 1-й секретарь МК и в 1931—1934 гг. 1-секретарь МГК, в 1935-37 гг. и с 1938 г. нарком путей сообщения, в 1937-39 гг. нарком тяжёлой промышленности
• С. М. Киров, член Политбюро с 1930 (канд. с 1926), с 1926 г. 1-й секретарь Ленинградского областного комитета ВКП(б)

С 22.3.1939

Избранные пленумом: А. А. Андреев, А. А. Жданов, Г. М. Маленков, И. В. Сталин.

Избран опросом 5.5.1941 А. С. Щербаков (умер 10.5.1945).

С 18.3.1946

Избранные пленумом: А. А. Жданов (ум. 1948), А. А. Кузнецов (по 1949), Г. М. Маленков (выведен опросом 6.5.1946), Г. М. Попов (по 1949), И. В. Сталин.

Избранные опросами: Н. С. Патоличев (1946—47; был избран на место Г. М. Маленкова, после вместе с Л. М. Кагановичем отправлен на подкрепление Н. С. Хрущёва на Украину), М. А. Суслов (24 мая 1947 г опросом Пленум ЦК избрал секретарём ЦК М. А. Суслова и освободил от обязанностей секретаря ЦК Н. С. Патоличева), Г. М. Маленков (1948; вместе с П. К. Пономаренко), П. К. Пономаренко (1 июля 1948 г опросом Пленум ЦК избрал секретарями ЦК Г. М. Маленкова, П. К. Пономаренко), Н. С. Хрущёв (16 декабря 1949 г опросом Пленум ЦК избрал секретарём ЦК Н. С. Хрущева и освободил от обязанностей секретаря ЦК Г. М. Попова).

Литература

• Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК РКП(б)—ВКП(б)—КПСС: справочник. М.: Политиздат, 1990. 271 с.

• Состав руководящих органов Центрального Комитета партии — Политбюро (Президиума), Оргбюро, Секретариата ЦК (1917—1990 гг.) // Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 69—136.

• Сушков А. В. Президиум ЦК КПСС в 1957—1964 гг.: личности и власть. Екатеринбург: УрО РАН, 2009. 386 с. [www.ihist.uran.ru/files/2009_PrezidiumCPSU.pdf]

• Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1996. 294 с.

• Чернев А. Д. 229 кремлёвских вождей: Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК Коммунистической партии в лицах и цифрах. М.: Родина: Руссика, 1996. 333 с.

Ссылки

• [www.praviteli.org/ Правители России и Советского Союза, биографическо-хронологический справочник]

Отрывок, характеризующий Секретариат ЦК КПСС

В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.