Секретная вооружённая организация

Секретная вооружённая организация
фр. Organisation de l'armée secrète
Дата основания:	1961
Идеология:	Национализм

К:Политические партии, основанные в 1961 году

Секретная вооружённая организация (OAS — фр. Organisation de l'armée secrète) — ультраправая подпольная националистическая террористическая организация, действовавшая на территории Франции, Алжира и Испании в завершающий период Алжирской войны (1954—1962). Первоначально выступала против предоставления Алжиру независимости, а после подавления французскими властями путча ОАС в Алжире в апреле 1961 года выступила за свержение республиканского строя во Франции и установление военно-фашистской диктатуры. Девиз организации — «Алжир принадлежит Франции — так будет и впредь» (фр. L’Algérie est française et le restera).

Организация была основана в Мадриде в феврале 1961 года в ответ на референдум 8 января 1961 года о самоопределении Алжира, объявленный генералом де Голлем.

После Эвианских соглашений марта 1962 года, ознаменовавших независимость Алжира и начало массового бегства франкоалжирцев, ОАС попыталась сменить текущий политический курс чередой убийств и взрывов, включая унёсший 28 жизней подрыв экспресса № 12</span>^ru_en «Страсбург — Париж» около Витри-ле-Франсуа 18 июня 1961 года, являвшимся самым кровавым терактом в истории Франции до 13-го ноября 2015. Кульминацией этого стало покушение на президента Шарля де Голля в парижском пригороде Кламар 22 августа 1962 года.

И сегодня в ультраправых движениях есть последователи ОАС. В июле 2006 года они зажгли огонь у Памятника неизвестному солдату в память о бойне в Оране 5 июля 1962 года.

История

ОАС была создана в ответ на референдум января 1961 года о самоопределении Алжира. Была основана в феврале 1961 в Испании студенческим лидером Пьером Лагайярдом (который возглавлял ультраправых в ходе недели баррикад в 1960 году), бывшими офицерами Раулем Саланом (принимавшим участие в Алжирском путче 1961 года), Жан-Жаком Сюзини, другими членами французской армии и бывшими членами Французского иностранного легиона, участвовавшими в Индокитайской войне (1946—1954). OAS-Métro, отделение во французской метрополии, возглавлялось капитаном Пьером Сержаном.

Организацией проводились выступления против независимости Алжира в апреле 1961 года, когда за оружие взялись франкоалжирцы и некоторые евреи, присоединившиеся к ним после нападения Фронта национального освобождения на синагогу. Некоторые эксперты утверждают, что были задействованы тайные организации НАТО, но прямых доказательств так и не было найдено. Оба эти восстания были быстро подавлены, а многие руководители ОАС попали в тюрьму.

Путём саботажа и убийств ОАС пыталась пошатнуть независимость Алжира. Первой жертвой стал Пьер Попье, лидер Народно-республиканского движения, который заявил в телеэфире, что «Французский Алжир мёртв» (фр. L’Algérie française est morte). Роже Гавури, глава французской полиции в Алжире, был убит 31 мая 1961 года Роже Дегельдром, руководителем коммандос ОАС Дельта, Клодом Пиегцем и Альбером Довекаром (убийцы были казнены 7 июня 1962 года).

В октябре 1961 года Пьер Лагайярд бежал в Испанию, но был арестован в Мадриде вместе с итальянским неофашистом Гвидо Джаннеттини. Позднее Франко выслал его на Канарские острова.

ОАС несколько раз пыталась убить французского президента Шарля де Голля. Наиболее известной из попыток является засада в парижском пригороде Пти-Кламар, организованная военным инженером Жаном-Мари Бастьеном-Тири, не входившим в ОАС, в 1962 году. Бастьен-Тири был расстрелян в марте 1963 года после того, как де Голль отказал ему в помиловании. Художественная версия этого нападения была воссоздана Фредериком Форсайтом в его книге «День Шакала» 1971 года, а также в одноимённом фильме 1973 года.

Эвианские соглашения и борьба с ОАС

Главной надеждой ОАС было доказать, что Фронт национального освобождения (ФНО) тайно возобновил военные действия несмотря на Эвианские соглашения о прекращении огня марта 1962 года и референдум июня 1962 года: в этих целях в марте ОАС взрывала более 100 бомб в день. 21 марта ОАС издала листовку, где заявила, что французские военные стали «оккупантами». Она организовывала взрывы автомобилей: 25 убитых в Оране 28 февраля 1962 года, 62 погибших в Алжире 2 мая и т.д. Затем они взяли контроль над провинцией Эль-Уэд, атаковав французских солдат и убив шестерых из них. Позднее французские военные окружили их. В битве погибло 35 человек и было ранено ещё 150. 26 марта руководители ОАС объявили всеобщую забастовку в Алжире и призвали поселенцев прийти в Эль-Уэд, чтобы прорвать блокаду сил, преданных де Голлю и Республике. По демонстрантам был открыт огонь, в результате чего погибло 54 человека и было ранено ещё 140.

В апреле 1962 года лидер ОАС Рауль Салан был взят в плен. Как и других членов ОАС его защищал известный французский юрист Жан-Луи Тиксье-Виньякур, который позднее баллотировался от ультраправых в президенты на выборах 1965 года. Несмотря на бомбардировки ОАС, ФНО оставался верным соглашению о прекращении огня, и 17 июня 1962 года ОАС также прекратила огонь. Власти Алжира гарантировали безопасность европейского населения, но в начале июля 1962 года произошла массовая резня в Оране: сотни вооружённых людей вошли в город, нападая на европейцев. Насилие длилось несколько часов, включая линчевание и пытки во всех районах Орана, поддерживаемые Армией народного освобождения — вооружённым крылом ФНО. В результате около 3000 человек пропало без вести.

Фактически ОАС была ликвидирована к 1963 году. Роже Дегельдр, Альбер Довекар были казнены 7 июня 1962 года, Бастьен-Тири был казнён в 1963 году. Все остальные заключённые были амнистированы в 1968 году. Восставшие генералы, дожившие до ноября 1982 года, были возвращены в армию: под действие этого акта об амнистии попали Рауль Салан и семь других генералов.

Культурный след

ОАС заняла видное место в романе Фредерика Форсайта «День Шакала» и одноимённом фильме. Роман описывает покушение на убийство де Голля. Бастьен-Тири и пригород Кламар также упоминаются в начальных главах.

ОАС связана и с фильмом Оливера Стоуна «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе», так как герой актёра Томми Ли Джонса подозревался в связях с этой организацией.

Организация

Структура

Отделение	Задачи	Руководство	Команды
ODM Organisation-Des-Masses Массовая организация	набор в ОАС	Полковник Жан Гарде Мишель Лерой	нет
APP Action-Psychologique-Propagande Идеологическая война и пропаганда	пропаганда	Жан-Жак Сюзини	-Коммандос Зет (Зет в честь Жан-Марселя Загаме (фр. Jean-Marcel Zagamé))
ORO Organisation-Renseignement-Opération Организация, разведка и планирование -BCR Центральное разведывательное бюро -BAO Бюро оперативной деятельности	планирование деятельности ОАС	Жан-Клод Пере Жан Лаланне (BCR) Роже Дегэлдр (BAO) Альбер Довекар	-Коммандос Дельта (Дельта в честь Роже Дегэлдра (фр. Roger Degueldre))

Командование

• Генерал Рауль Салан

Начальник штаба

• Генерал Поль Гарди

Начальник штаба

• Полковник Ив Годар

Главный помощник

• Доктор Жан-Клод Пере

Глава ORO

• Капитан Жан-Мари Курушетт

Глава ORO, заменил Пере 1 января 1962 года

• Полковник Жан Гарде

Глава ODM

• Жан-Жак Сюзини

Глава APP

Франкоалжирская ветвь

Оранский район

• Генерал Эдмонд Жуо
• Шарль Мишлетти
• Полковник Дюфур
• Генерал Гарде

город Алжир

• Полковник Водре
• Пьер Деломм

Константина

• Полковник Пьер Шато-Жобер
• Роберт Мартель

Французская метрополия

OAS Métropole

• Капитан Пьер Сержан
• Лейтенант Даниэль Годо
• Жак Шадерон
• Капитан Жан-Мари Курушетт

France-Mission III

• Андре Каналь

Испанский филиал

Мадрид

• Полковник Антуан Аргу
• Полковник Шарль Лашеруа
• Командир Пьер Лагайярд

Отрывок, характеризующий Секретная вооружённая организация

Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.