Секст Помпей (консул 14 года)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Секст Помпей
лат. Sextus Pompeius
Консул Римской империи 14 года
 
Отец: Секст Помпей

Секст Помпей (лат. Sextus Pompeius) — политический деятель эпохи ранней Римской империи.

Его отца звали Секст Помпей. В 14 году Помпей-младший занимал должность ординарного консула вместе с Секстом Аппулеем. Во время его консульства скончался император Октавиан Август. Аппулей стал одним из первых должностных лиц, кто присягнул новому государю Тиберию. В 20 году он отказался защищать Гнея Кальпурния Пизона, обвиняемого в убийстве Германика[1]. В 21 году Помпей выступал против назначения Мания Эмилия Лепида проконсулом Азии, но тем не менее, сенат отправил его в эту провинцию[2]. В 27—30 годах он находился на посту проконсула провинции Азия.

Помпей был известным покровителем литературы. Его друзьями были поэт Овидий (написавший ему несколько писем из ссылки в Томах) и писатель Валерий Максим, а также Германик.

Напишите отзыв о статье "Секст Помпей (консул 14 года)"



Примечания

  1. Тацит. Анналы. III. 11.
  2. Тацит. Анналы. III. 32.

Литература

Отрывок, характеризующий Секст Помпей (консул 14 года)

«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».