Сексуальный каннибализм

Сексуальный каннибализм — особенность полового поведения некоторых насекомых (богомолы, некоторые виды мух и комаров) и многих пауков, заключающаяся в том, что самка в процессе спаривания или после его окончания съедает партнёра.

Один смысл такого поведения очевиден: самка накапливает силы для выращивания потомства, в чём заинтересован и покойный самец. Некоторые исследователи видят в этом и отбор наилучших самцов для производства потомства.

Самки всех видов, которым свойственен сексуальный каннибализм, гораздо больше самцов (см. половой диморфизм). Распространена теория, что они просто не вычленяют самцов из множества животных, служащих им добычей (то есть съедают их как бы «по ошибке»).

Для самца выгода менее очевидна, так как специфика мужского пола — в возможности оплодотворять нескольких самок. Накоплено довольно много свидетельств того, что самцы стараются минимизировать риск быть съеденным. Например, самцы некоторых видов пауков подсовывают самкам умерщвлённых ими насекомых, используя для спаривания время, когда самка отвлекается на поедание «заместителя». Ситуация осложняется тем, что самец может быть съеден до того, как оплодотворит самку, и соответственно послужит ресурсом для чужого потомства. Подсовывание самке добычи-«заместителя» зачастую не избавляет самца от гибели, но позволяет совершить половой акт.

Существуют стратегии, позволяющие самцу посмертно обеспечить успешность оплодотворения самки его спермой. Так, шаровые пауки, погибая, оставляют половой орган в теле самки, исключая возможность последующего её спаривания с другим самцом.

Другая группа стратегий — стратегии, предполагающие избегания гибели — вообще или в течение как можно более долгого времени (в рамках полового акта). Помимо использования добычи-«заместителя», это также предпочтение сытых самок голодным, незаметное и неожиданное приближение. У самцов красноспинного паука образуется на теле перетяжка (он как бы «втягивает живот»), когда он готовится к спариванию. Как предполагают учёные, это позволяет оттянуть момент повреждения жизненно важных органов самкой. Другие жертвуют половым органом, избегая гибели (половые органы у членистоногих — парные).

Возможно, этот поведенческий стереотип присущ и древесным рогатым улиткам.

Исследование ученых, опубликованное в журнале Biology Letters выявило еще один способ, которым пользуются самцы, чтобы не стать жертвой сексуального каннибализма.Ученые наблюдали в лаборатории за поведением двух видов черных вдов - L. hasselti и L. geometricus. Оказалось, что самцы и того, и другого вида охотно спариваются с неполовозрелыми самками, находящимися на завершающей стадии созревания. Секс происходит за 2-4 дня до финальной линьки, когда у самок уже сформировалась половая система, но половые отверстия еще остаются закрытыми. Самцы расковыривают своими хелицерами (ротовыми придатками) их кутикулу в районе гениталий и вводят свою сперму в их сперматеки - особые парные полости, предназначенные для хранения семенного материала. В результате, когда неполовозрелая самка линяет и становится готовой к зачатию, она уже несет в своем теле сперму самца. В отличие от взрослых особей, юные самки практически никогда не съедают партнера. Помимо безопасности этот способ позволяет самцам спариваться с разными паучихами и тем самым значительно увеличивает шансы успешной передачи генов.

См. также

• Каннибализм зоологический
• Каннибализм пауков
• Половой отбор
• Поощрительное спаривание

Отрывок, характеризующий Сексуальный каннибализм

– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.