Секс-миссия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Секс-миссия, или Новые амазонки
Seksmisja
Жанр

фантастика, комедия

Режиссёр

Юлиуш Махульский

Автор
сценария

Юлиуш Махульский
Иоланта Хартвиг
Павел Хайны

В главных
ролях

Ежи Штур
Ольгерд Лукашевич
Божена Стрыйкувна

Оператор

Ежи Лукашевич

Композитор

Хенрик Кузьняк

Кинокомпания

Киностудия «Кадр»

Длительность

117 мин.

Страна

ПНР

Год

1983

IMDb

ID 0088083

К:Фильмы 1983 года

«Секс-миссия, или Новые амазонки» (польск. Seksmisja) — фантастическая кинокомедия польского режиссёра Юлиуша Махульского. В советском прокате несколько урезанная версия выходила под названием «Новые амазонки», позднее демонстрировался и полный вариант с авторским названием.





Сюжет

Действие фильма начинается в 1991 году. Имеющий семью ловелас и пройдоха Макс (Ежи Штур) и интеллигентный ученый-биолог Альберт (Ольгерд Лукашевич) — подвергают себя эксперименту замораживания (гибернации), чтобы проснуться через три года, в конце двадцатого века. А пробуждаются более чем через пятьдесят лет — в 2044 году, причем в мире, в котором живут одни женщины (мужчины погибли во время войны под действием неизвестного излучения, источник которого — бомба, сконструированная профессором Виктором Куппельвайзером, тем самым, что заморозил героев). Размножаются эти «новые амазонки» с помощью партеногенеза.

Страна «амазонок» — это подземный бункер. Его жительницы никогда не выходят на поверхность, поскольку считают, что после глобальной войны поверхность планеты подверглась заражению. Половое влечение у женщин подавляется с помощью пилюль, о необходимости приёма которых напоминают специальные устройства. Эти пилюли трансформируют влечение в страсть к карьере. Эта страсть в конечном итоге приводит к тому, что одна из женщин, служащая ведомства «Архео» по имени Ламия Рено, переходит на сторону мужчин и помогает им бежать после того, как у неё отбирают её работу по исследованию «самцов» и передают в ведомство «Генезис». Для предотвращения побегов в «блокгаузе С» установлен перископ, показывающий мёртвую поверхность планеты, и счётчик «излучения М», создаваемого бомбой Куппельвайзера.

Размороженные мужчины ожидали, что их встретят как героев, но в этом новом мире сильному полу не место. Их исследует ведомство под названием «Архео», но в эти исследования вмешивается ведомство «Генезис». Макс пытается «закрутить роман» с археологом Ламией, но та пресекает эти попытки с помощью борцовского приёма. Однако поцелуй Макса не даёт ей покоя, и Ламия начинает интересоваться, для чего всё же нужны были мужчины? С этой целью она посещает пансион для престарелых обитательниц «женского мира», больше напоминающий тюрьму, и встречается с самой старой его обитательницей. Та очень хорошо понимает Ламию, задаёт вопрос «Не влюбилась ли ты, девочка?» и пытается погладить по голове.

«Самцов» ведут на встречу с «её превосходительством», главой «женского мира», перед которой главные герои съедают «священные яблоки». Они пытаются бежать, в процессе побега на лифте попадают в разные места «нового мира» (в школу, где девочек учат «Самец — наш враг!», в бассейн, деловой центр, на паспортный контроль, на «сборище декаденток», которое разгоняет полиция). Один из побегов проходит, казалось бы, удачно — мужчины с помощью археолога Ламии поднимаются на самый верхний уровень, где она показывает им вид поверхности в перископ и демонстрирует счётчик «излучения М». Однако мужчины заявляют, что они всё равно намерены подняться на поверхность, и оказывается, что Ламия сознательно заманила их в засаду.

После того, как мужчины были захвачены, Ламии сообщают, что у неё отбирают работу по исследованию мужчин, и передают её в службу «Генезис». Переодевшись медсестрой, Ламия проникает в операционную, где мужчин готовят к «натурализации», и спасает их прямо с операционного стола. Хирургом, который должен был «натурализовать» мужчин, оказывается дочь Макса Ядвига, которая обращается к нему по фамилии «Парадис» и упрекает за то, что он бросил их с мамой. Эта дочь высказывает также предположение о том, что тела мужчин можно использовать для приготовления «белковой массы», то есть употребить в пищу. Ламия выводит мужчин на поверхность и сама поднимается с ними. Все трое — в скафандрах. Отойдя от точки выхода несколько метров, они упираются в ткань, на которой был изображён безжизненный ландшафт. Прорезав эту преграду, они выходят за пределы купола, построенного вокруг перископа, и оказываются на настоящем берегу моря. Далее они попадают в лес, где Макс видит летящего аиста и понимает, что никакого вредного излучения нет, и поэтому скафандры здесь не нужны. Вслед за ними поднимается преследовательница — Эмма Дакс из службы «Генезис». Они попадают в обычный дом второй половины XX века, находят здесь нормальную обстановку и еду. Эмма Дакс настигает троицу когда они завтракали в саду, но запасы кислорода в её скафандре резко заканчиваются, и она падает без сознания. Альберт уносит Эмму в дом, кладёт на диван, и начинает снимать с неё скафандр, чтобы она не задохнулась. Когда скафандр был снят наполовину, Эмма приходит в себя, и в панике пытается сбежать из дома, а Альберт пытается объяснить ей что никакой опасности от жизни вне подземелья нет. Случайно включив телевизор, они начинают смотреть выпуск новостей, в котором сообщают о "героически погибших" Ламии и Эмме, а также о якобы "натурализованных самцах". Макс уединяется с Ламией, Альберт — с Эммой Дакс.

Дом оказывается владением главы всех женщин Её Превосходительства, которая отлично знает, что поверхность Земли вполне пригодна для жизни, поднимается сюда на персональном лифте и отсюда управляет своим подземным миром. Мужчины пытаются схватить «её превосходительство», и в процессе борьбы оказывается, что это мужчина. Герои готовы начать «сексмиссию»: используя свою сперму, дать жизнь новому поколению мальчиков, которое прекратит матриархат «амазонок». На следующий день после побега они с помощью Её Превосходительства прокрадываются в инкубатор и скидывают в пробирки свой биоматериал. Кончается фильм рождением первого мальчика. Тот факт, что рождённый — мальчик, представлен особо крупным планом.

В ролях

Фильм на русском языке

Фильм озвучен на киностудии «Ленфильм» в 1986 году.

Над фильмом работали

  • Авторы сценария: Юлиуш Махульский, Иоланта Хартвиг, Павел Хайны
  • Режиссёр-постановщик: Юлиуш Махульский
  • Оператор-постановщик: Ежи Лукашевич
  • Художник-постановщик: Януш Сосновский
  • Композитор: Хенрик Кузьняк
  • Звукооператор: Марек Вронко
  • Художник по костюмам: Малгожата Брашка
  • Монтажёр: Мирослава Гарлицкая
  • Директор картины: Анджей Солтысик

Интересные факты

  • Оригинальное название фильма — «Секс-миссия» (польск. Seksmisja). В советском кинопрокате фильм шел в цензурированном варианте под названием «Новые амазонки». Перед повторным прокатом в России в начале 90-х вырезанные фрагменты и название фильму вернули, но режиссёр фильма собственноручно вырезал одну-единственную фразу, звучащую в момент выхода Макса, Альберта и Ламии на поверхность: «Внимание, группа! Направление — на восток, там должна быть цивилизация!».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4523 дня]
  • При первом показе в СССР в рамках Международного кинофестиваля (где иностранные фильмы показывали без цензуры) полностью вырезали одну сцену — сбор «ренегатов» (любителей старины).
  • Роль Её Превосходительства исполнивший её комедийный актёр театра и кино Веслав Михниковский посвятил театральному режиссёру Эрвину Аксеру.
  • Эпиграфом к фильму взят афоризм польского писателя, драматурга и эссеиста Славомира Мрожека: «Завтра — это сегодня, только завтра» (польск. Jutro to dziś — tyle, że jutro).
  • Выбранное датой начала сюжета 9 августа — день рождения тогдашней жены Юлиуша Махульского Божены Стрыйкувны, игравшей в этом фильме роль Ламии.
  • В фильме присутствуют отсылки к фильмам «Ва-банк» и «Ва-банк 2»:
  1. В отображаемом на экране списке пансионерок «Приюта заслуженной старости», перед фамилией Юлии Новак (с которой будет встречаться Ламия), отображается: «Квинто, Элла — 65». Возглавляет список фамилия «Одерматт, Урса — 70»; третья сверху фамилия «Ковальски, Ана — 69». Последняя фамилия — «Mac choolskee (=Махульский), Аста — 64».
  2. Когда Макс с Альбертом сбегают из зала суда, после этажа с бассейном, они наугад попадают на какой-то закрытый этаж, на вход в который, очевидно, нужно иметь специальный допуск. Прямо напротив раскрывшихся дверей лифта они видят полосатый шлагбаум и девушку в защитной мотоциклетной каске и перчатках, которая говорит им по-немецки: «Добрый день, паспортный контроль. Прошу Ваши документы».
  3. После этого в холле они встречают чёрнокожую девушку с далматином. На её вопрос про отель (который она задает по-польски), Макс отвечает ей по-немецки — той же фразой, которую говорит кассир швейцарского банка, когда Квинто предъявляет кассиру чек, подписанный Крамером: «Ein moment, bitte».
  • В качестве дома второй половины XX века, в котором оказываются главные герои в конце фильма, была использована та же загородная вилла, со многими вещами из той же обстановки, что и в чуть ранее снятом фильме «Ва-банк 2» (на которой оказываются Крамер со Штыцем, когда их якобы «переправляют» в Швейцарию). В частности, комната на втором этаже и кровать, на которой Макс предлагает Ламии «традиционный контакт», — та же самая, на которой пьяный Крамер ночью спит и наутро обнаруживает себя прикованым к начальнику тюрьмы. А комната с подиумом, в которой Макс и Альберт ловят «Её Превосходительство», равно как и рыжий диван, на котором они перед этим сидят и курят, — тот же самый, на котором спит пьяный Штыц, убегая наутро через окно. Это строение сохранилось до сегодняшнего дня и находится в Польше, город Лодзь, район Леба, по адресу: Łódź, ul. Raduńska, 19.
  • В газете, найденной Максом и Альбертом в сапогах, на польском языке только заголовки: сами статьи — по-французски.
  • В 2012 и 2013 годах на разных каналах российского телевидения стали демонстрироваться версии фильма, урезанные даже в большей степени, нежели в советском кинопрокате. Несмотря на показ фильма в ночное время, из него удаляются практически все сцены, в которых фигурируют обнажённые женщины.
  • В марте 2014 года вышла книга Махульского и Яцека «Голая правда о Секс миссии» (Naga prawda o Seksmisja), посвящённая фильму.

Фразы из фильма

— Что-то ты стала часто задумываться… Ты не заболела? Здоровый организм не задумывается — он действует!

Сцены, подвергавшиеся цензуре

В общей сложности советской цензурой было вырезано 25 минут:

  • Оригинальное название в начальных титрах «Seksmisja» заменено на «Nowe amazonki»
  • Вырезана половина сцены с приездом профессора (30 секунд)
  • Полностью сцена в туалете с треснутым зеркалом (30 секунд)
  • Половина сцены с интервью (1 минута 30 секунд)
  • На 2/3 сцена заморозки главных героев (2 минуты)
  • Вырезана 2/3 сцена с объяснением партеногенеза (2 минуты)
  • Вырезан полностью эпизод с детьми в телевизоре (1 минута)
  • Вырезан полностью эпизод с тайным языком (1 минута)
  • Вырезан эпизод с переодеванием девушками маек после игры (15 секунд)
  • Вырезано 20 секунд из эпизода в доме престарелых
  • Вырезано 15 секунд из сцены женского трибунала
  • Вырезана 1 минута из сцены в лифте и бассейне
  • Вырезана полностью сцена в городе женщин (1 минута)
  • Вырезан полностью эпизод с женщинами-заключёнными (2 минуты)
  • Полностью вырезана сцена с разгоном сборища свободных женщин (5 минут 10 секунд)
  • Вырезана сцена в блок-хаусе, когда Макс зовет Ламию пойти с ними наверх (30 секунд)
  • Вырезана полностью сцена с телевизором, где лже-Макс и лже-Альберт говорят, как они счастливы быть женщинами (30 секунд)
  • Вырезаны несколько кадров, предшествующих финальным титрам, где половой орган новорожденного мальчика показан крупным планом

См. также

Напишите отзыв о статье "Секс-миссия"

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Секс-миссия
  • «Секс-миссия» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.kino-teatr.ru/kino/movie/euro/34725/annot/ Описание фильма (ru)] (ru) на сайте Кино-Театр.ru
  • [www.filmpolski.pl/fp/index.php/12286 Описание фильма (pl)] на сайте filmpolski.pl
  • [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=tytul&key=Seksmisja Кадры из фильма на сайте fototeka.fn.org.pl]

Отрывок, характеризующий Секс-миссия

– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Секс-миссия&oldid=80435002»