Селевк I Никатор

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Селевк Никатор»)
Перейти к: навигация, поиск
Селевк I Никатор
Σέλευκος Α' Νικάτωρ<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Царь государства Селевкидов
312281 годы до н. э.
Преемник: Антиох I Сотер
 
Рождение: ок. 358 до н. э.
Европос, Македония
Смерть: сентябрь 281 до н. э.
Лисимахия, Фракия
Отец: Антиох
Мать: Лаодика
Супруга: 1. Апама
2. Стратоника Сирийская
Дети: от первого брака:
1. Антиох I Сотер
2. Ахей
3. Апама
4. Лаодика
от второго брака:
5. Фила (жена Антигона II Гоната)

Селевк I Никатор (др.-греч. Σέλευκος Α' Νικάτωρ; ок. 358 до н. э. — 281 до н. э.) — полководец и бывший телохранитель Александра Македонского, диадох. После смерти Александра в результате войн с другими диадохами основал Государство Селевкидов.

Селевк после смерти Александра Македонского стал одним из главных претендентов на власть в его империи. Сатрап Вавилона с 323 года до н. э., был изгнан оттуда Антигоном, но в 312 году до н. э. вернулся, будучи поддержанным Птолемеем I Сотером. В 301 году до н. э. в битве при Ипсе разбил Антигона, а в 281 году до н. э. в битве при Курупедионе Лисимаха. Надеясь завоевать Македонию, оставив царствовать в Азии своего сына Антиоха I Сотера, в том же году, едва дойдя до Херсонеса Фракийского на Галлиполийском полуострове, был убит сыном Птолемея I Птолемеем Керавном.

Основал несколько городов, в частности, Селевкию-на-Тигре (312 год до н. э.) и Антиохию-на-Оронте (300 год до н. э.).

После смерти Селевка к власти пришёл его сын Антиох I Сотер. Селевкиды правили Сирией вплоть до завоевания страны римлянами в 64 до н. э.





Биография

Семья и юность

По данным римского историка Юстина отцом Селевка был Антиох из Орестии, один из полководцев Филиппа II.[1] О матери Селевка известно лишь то, что её, по-видимому, звали Лаодика. Позднее Селевк назвал несколько городов в честь своих родителей.

Год рождения Селевка точно не известен. Юстин пишет, что к моменту битвы при Корупедии ему было 77 лет. В этом случае, годом рождения Селевка следует считать 358 год до н. э. По сведениям Аппиана, Селевку к тому времени было 73 года, и следовательно, он родился в 354 году до н. э. С третьей стороны, по данным Евсевия Кесарийского, Селевк родился в 356 году до н. э. Последняя дата совпадает с годом рождения Александра, и скорее всего, выдумана Селевком в целях пропаганды, чтобы увеличить сходство с Александром.

Селевк родился в Европосе — городе на севере Македонии. За год до его рождения (в 359 году до н. э., если принять версию Юстина как наиболее достоверную) в эти края вторглись пеонийцы. Они были разбиты Филиппом и спустя всего несколько лет были поставлены в жёсткую зависимость от Македонии.

О Селевке, так же как и об Александре, ходило множество легенд. Одна из таких легенд дошла до нас от Юстина. Согласно ей настоящим отцом Селевка был бог Аполлон[1]. Приснившись Лаодике, матери Селевка, Аполлон вступил с ней в связь, после чего подарил ей перстень с изображением якоря. Проснувшись, Лаодика обнаружила точно такой же перстень у себя на кровати. При рождении у Селевка было обнаружено родимое пятно в форме якоря. Такие же пятна были у детей и внуков Селевка.

Византийский историк Иоанн Малала упоминает, что у Селевка была сестра Дидимея. У неё были сыновья — Никанор и Никомед, которых Селевк назначил управлять одной из своих сатрапий[2].

Селевк и Александр Великий

Весной 334 года до н. э., в возрасте 23 лет, Селевк отправился с Александром в его поход на Азию. К началу индийской кампании в 327 году до н. э., он вырос до командира гвардейских пехотных частей, так называемых аргираспидов (отряд «серебряных щитов»). В битве при Гидаспе пехота Селевка сражалась против слонов индийского царя Пора. По-видимому, Селевк не принимал участия в планировании сражения. В отличие от Кратера, Гефестиона, Пифона и Леонната, каждый из которых самостоятельно командовал крупным подразделением, части Селевка постоянно находились под контролем и в распоряжении Александра. Впоследствии они участвовали также в сражении против маллов и пересечении пустыни Гедрозии.

Будущая жена Селевка, согдийская принцесса Апама, дочь Спитамена, сопровождала его в Индии, где родила ему старшего, внебрачного сына Антиоха, будущего наследника империи Селевкидов. В 324 году до н. э. Селевк официально взял Апаму в жёны, и впоследствии она родила ему ещё двух дочерей, Лаодику и Апаму. Когда после смерти Александра, большинство старших офицеров македонской армии избавилось от своих персидских жён, Селевк был одним из немногих, кто этого не сделал.

После смерти Александра Великого

В 323 году до н. э. Александр умер. У него остался сын Александр, будущий Александр IV. Фактически огромное государство возглавил Пердикка, один из генералов Александра, став регентом при Филиппе III Арридее, брате Александра. При нём Селевк занял должность командующего гетайрами, став вторым человеком в армии после главнокомандующего.

В 321 или 320 году до н. э., после неудачной переправы через Нил, Пердикка был убит своими же офицерами, в числе которых историк Корнелий Непот называет так же и Селевка.

После гибели Пердикки сатрапии были перераспределены, и Селевк получил в своё распоряжение богатую Вавилонию. Последняя была одной из самых процветающих провинций империи, однако Селевк обладал незначительной военной мощью и был окружён Персией под управлением Певкеста, Сузами под управлением Антигона и Мидией, которой правил Пифон Мидийский. По-видимому, Антипатр, ставший после смерти Пердикки самым влиятельным из полководцев Александра, постарался разделить восточные провинции так, чтобы ни один сатрап не мог превзойти остальных.

Семья и дети

  1. Антиох I Сотер (ок. 324 до н. э. — 261 до н. э.), басилевс государства Селевкидов в 281 — 261 до н. э.
  2. Ахей Старший
  3. Апама
  4. Лаодика
  1. Фила, жена Антигона II Гоната, царя Македонии.

Также известно что Селевк заключил брачный союз[4][5] с индийским царём Чандрагуптой. Но больше об этом браке ничего не известно.

Напишите отзыв о статье "Селевк I Никатор"

Примечания

  1. 1 2 Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа», XV, 4
  2. Иоанн Малала. Хронография, VIII, (198): Текст на [www.attalus.org/translate/malalas.html английском]
  3. [www.seleucid-genealogy.com/Seleucus_I.html Seleucus I Nicator Ruled 311-281 b.c. Son of Antiochus and Laodice Married first to Apama, 324 b.c. -Antiochus I Soter = Stratonice -Laodice = Achaeus the Elder -Apama Married second to Stratonice, 299 b.c. -Phila = Antigonus Gonatas Bust of Seleucus I, The Louvre, Paris.]. www.seleucid-genealogy.com. Проверено 20 мая 2016.
  4. Страбон. География. — 15.2.9.
  5. Аппиан Александрийский. Римская история. — Сирийские дела 55.

Литература

  • Талах В. Н. [kuprienko.info/talakh-v-n-demetrius/ Все, что ни пожелает царь Деметрий] / Под ред. В.Н. Талаха, С.А. Куприенко. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 229 с. — ISBN 978-617-7085-01-9.
  • Абакумов А. А. Боевые слоны Селевка и битва при Ипсе // Вестник Алтайского государственного университета. — 2010. — 4/1. — С. 9-12.
  • Голенко В. К. Монетно-весовой дуализм Селевка 1-го // Вестник древней истории. — 1991. — 1. — С. 100—117.
  • Журавлёва Н. В. Селевк Никатор: Создание династии // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 17. — Магнитогорск; М.; Новосибирск, 2007. — С. 255—269.
  • Нефёдов К. Ю. Культ Селевка 1-го Никатора в свете новых эпиграфических данных // Laurea 1: Античный мир и Средние века: Чтения памяти профессора Владимира Ивановича Кадеева: Материалы. — Харьков, 2015. — С. 93-96.
  • Нефёдов К. Ю. Селевк Никатор и Александр Македонский: Эволюция пропаганды // Древности: Харьковский историко-археологический ежегодник. Вып. 10. — Харьков, 2011. — С. 14-25.
  • Нефёдов К. Ю. Селевк Никатор и Аполлон // Доiсламський Близький Схiд: Iсторiя, релiгiя, культура: Сбiрник наукових статей. — Киiв, 2014. — 288 с. — С. 177—196.
  • Смирнов С. В. Гиероним из Кардии о Селевке 1-м // Политика, идеология и историописание в римско-эллинистическом мире. — Казань, 2009. — С. 74-79.
  • Смирнов С. В. Государство Селевка 1-го: Политика, экономика, общество. — М., 2013. — 344 с.
  • Смирнов С. В. Демодам и Патрокл — «друзья» Селевка 1-го // Antiquitas Juventae. — Саратов, 2010. — С. 38-45.
  • Смирнов С. В. Первый опыт соправительства в государстве Селевкидов // Вестник древней истории. — 2009. — 4. — С. 159—168.
  • Смирнов С. В. Пифон, Селевк и традиция Иеронима из Кардии // МНЕМОН: Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 14. — СПб., 2014. — 516 с. — С. 161—170.
  • Grainger J. Seleukos Nikator: Constructing a Hellenistic Kingdom. — L.; NY., 1990.
  • Mehl A. Seleukos Nikator und sein Reich. 1: Seleukos’ Leben und die Entwiklung seiner Machtposition. — Leuven, 1986.
  • Бенгстон Г. Правители эпохи эллинизма. — М., 1982. — С. 59-86 (биография Селевка 1-го).


Диадохи Александра Великого</font>
Антигон  • Антипатр  • Эвмен  • Кассандр  • Кратер  • Лисимах  • Пердикка  • Пифон  • Полиперхон  • Птолемей  • Селевк

Отрывок, характеризующий Селевк I Никатор

– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.