Селл, Джордж
| Джордж Селл George Szell | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Коллективы | |
| Сотрудничество | |
Джордж Селл (англ. George Szell, нем. Georg Szell; 7 июня 1897, Будапешт, Австро-Венгрия — 30 июля 1970, Кливленд, США) — немецкий и американский дирижёр, пианист, педагог и композитор.
Содержание
Биография
Селл родился в венгерской-еврейской семье. Вырос в Вене, учился как пианист у Рихарда Роберта (одновременно с Рудольфом Серкином, с которым в дальнейшем Селла связало многолетнее сотрудничество), изучал композицию и теорию музыки у Ойзебиуса Мандычевского в Академии музыки и сценического искусства, затем также некоторое время занимался у Макса Регера в Лейпцигской консерватории. С 10 лет выступал как пианист, с 14 лет исполнял и собственные сочинения.
Как дирижёр дебютировал в 1914 году с «Блютнер-оркестром» в Берлине; до 1916 года был вторым дирижёром оперного театра «Королевские зрелища» в Берлине, в 1917—1918 годах — главный дирижёр оперного театра в Страсбурге. В 1919—1924 годах работал в Праге, Дармштадте и Дюссельдорфе, в 1924—1929 возглавлял оркестр Немецкой государственной оперы и одновременно (с 1927) был профессором Высшей школы музыки в Берлине. В 1929—1937 годах — музыкальный руководитель (Generalmusikdirektor) «Нового немецкого театра» и профессор Немецкой академии музыки в Праге. С 1932 года дирижировал крупнейшими европейскими симфоническими оркестрами, в том числе Венским, Берлинским, Лондонским филармоническим и др. В 1936—1939 годах — главный дирижёр Шотландского национального оркестра в Глазго, а в 1937—1938 годах одновременно и гаагского Резиденц-оркестра. В сезоны 1938 и 1939 года работал в Австралии (дирижировал оркестром Австралийского радио). Много гастролировал в странах Европы и в США.
С 1939 года жил в США (гражданство с 1946), дирижировал ведущими американскими оркестрами, в 1942—1946 годах работал в Метрополитен-опера. В 1946 году принял руководство Кливлендским оркестром, который под руководством Селла стал одним из лучших в мире; в 1957 и 1965 годах гастролировал с этим оркестром в странах Европы, в том числе в СССР (1965). Выступал на многочисленных музыкальных фестивалях, в том числе на Зальцбургском.
Творчество
Селл — дирижёр романтического склада; обладал тонким вкусом; его темпы были гибки, с выразительными rubato. Репертуар Селла огромен; в его основе главным образом монументальные сочинения — симфонии, в том числе «большая» C-dur P. Шуберта, 3-я («Героическая») Л. Бетховена, 5-я С. С. Прокофьева.
Селл — автор вариаций на собственную тему для оркестра (1916), Лирической увертюры (1920), фортепианного квинтета и сочинений для фортепиано.
Признание
По результатам опроса, проведённого в ноябре 2010 года британским журналом о классической музыке BBC Music Magazine среди ста дирижёров из разных стран, среди которых такие музыканты, как Колин Дэвис (Великобритания), Валерий Гергиев (Россия), Густаво Дудамель (Венесуэла), Марис Янсонс (Латвия), Селл занял четырнадцатое место в списке из двадцати наиболее выдающихся дирижёров всех времён[1]. Введён в Зал славы журнала Gramophone [2].
Напишите отзыв о статье "Селл, Джордж"
Примечания
Ссылки
| ||||||
Отрывок, характеризующий Селл, ДжорджПьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор. Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу. Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее. Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера. На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера. – Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами. Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую. Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения. Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму. Категории:
Навигация | ||||||||||||||||||||||
