Сельское расселение России

Сельское расселение России — расположение сельского населения по территории Российской Федерации.

В отличие от городов сельские поселения и их размещение по территории обладают зональной спецификой: в каждой природной зоне есть свои особенности сельского расселения.

Зона тундры и лесотундры

Жизнь сельского населения связана с пастбищным оленеводством, охотой и рыболовством, а также обслуживанием транспортных путей. Россия имеет самую редкую сеть поселений: расстояния между ними достигают сотен километров. Это редкоочаговое расселение, с крупными селами по берегам рек и морей и сетью "передвижных поселений" (бригады оленеводов, кочующие по тундре:летом - на север, зимой - на юг, в лесотундру).

Лесная зона

Северная часть

Земледелие носит очаговый характер (распахано лишь несколько процентов всей территории). Сельское население концентрируется в этих очагах вдоль рек. Его главные занятия - лесозаготовки и животноводство на заливных лугах (знаменитое вологодское масло производится именно из такого молока, которое дают коровы, питающиеся травой и сеном с богатейших заливных лугов вдоль Сухоны). В этой зоне крупные поселения также расположены у рек, но основная часть деревень - небольшого размера.

Южная часть

Земледелие носит уже не очаговый, а выборочный характер (распахано до 30-40% территории). Сеть сельских поселений на освоенных участках очень густая (среднее расстояние между ними - 2-3 км), но поселения - самые мелкие в России (среднее число жителей в них около 100). Это связано с тем, что малоплодородные подзолистые или дерново-подзолистые почвы не дают высоких урожаев и не могут прокормить многочисленное сельское население. К тому же на такие почвы необходимо постоянно вносить органические удобрения, поэтому поля должны находиться недалеко от ферм.

Лесостепная и степная зоны

Сплошное земледельческое освоение, сеть сельскохозяйственных поселений менее густая, но сами населённые пункты гораздо крупнее (достигая на равнинах Северного Кавказа десятков тысяч человек). Эти земли долгое время обрабатывались вообще без применения удобрений, а их высокое плодородие способствовало высокой плотности сельского населения.

Степи и полупустыни

Земледельческое освоение становится очаговым (часто привязанным к источникам водоснабжения), а сеть поселений напоминает тундру: крупные сёла у рек и стоянки животноводов на летних и зимних пастбищах.

Горные районы

Сельские поселения "подчиняются" уже высотной зональности: в долинах находятся крупные, иногда - земледельческие поселения, а выше и на горных склонах - мелкие поселки животноводов. В некоторых районах большую роль играют рекреационные функции, особенно в горах Северного Кавказа.

Справедливость зонального деления

Зональная картина сельского расселения нарушается в высокоурбанизированных районах (Подмосковье, Урал и др.). Высокоинтенсивное пригородное сельское хозяйство и "спальные" функции сельских поселений (когда их жители работают в ближайших городах) приводят к высокой плотности сельского населения, и сельских населенных пунктов. Здесь образ жизни селян наиболее урбанизирован: сельские поселки часто застроены многоэтажными домами. В отличие от большинства других сельских районов, теряющих население, в пригородные зоны направлялся поток мигрантов из менее урбанизированных районов. Поэтому сельское население здесь более молодое и активное, с высоким уровнем образования.

Литература

А. И. Алексеев, В. В. Николина География: население и хозяйство России. 9 класс . — М.: Просвещение, 2000. С. 320. ISBN 5-09-009576-0

Отрывок, характеризующий Сельское расселение России

– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.