Семафор (железная дорога)

Семафо́р (фр. Sémaphore, от греч. σήμα — знак, сигнал и φορός — «несущий») — механическое средство сигнализации для подвижного состава на железных дорогах, оборудованных полуавтоматической блокировкой и централизацией стрелок и сигналов.

Семафор состоит из металлической мачты, несущей одно, два или три сигнализирующих крыла и сигнальные фонари. К крыльям семафора во многих системах сигнализации жёстко прикреплены светофильтры со стёклами различных цветов (на семафорах стран бывшего СССР цветные стёкла-линзы закреплены в специальных, опускаемых вниз для удобства обслуживания, люнетах). Перемена положений крыльев и огней производится сигнальным приводом, состоящим из лебёдки и гибкой тяги.

В разговорной речи семафорами часто называют так же и железнодорожные светофоры, что с технической точки зрения категорически неправильно.

Значения сигналов

Семафорами подаются сигналы:

а) днём поднятым вверх крылом под углом 135° к мачте, а ночью одним зелёным огнём — «Путь свободен». Так сигнализируют входные семафоры при приеме поезда на главный путь с готовностью остановиться на станции, а также выходные, проходные и маршрутные семафоры и семафоры прикрытия;

б) днём горизонтальным положением крыла семафора, а ночью одним красным огнём — «Стой! Запрещается проезжать»;

в) входные семафоры двумя поднятыми крыльями под углом 135° к мачте днём и зелёным и жёлтым огнями ночью сигнализируют — «Разрешается поезду следовать на станцию на боковой путь с готовностью остановиться на станции». Для контроля со стороны станции положения крыльев входного семафора ночью служат контрольные огни. При закрытом положении семафора на нём со стороны станции должны быть контрольные прозрачно-белые огни по числу крыльев, а при открытом — зеленые огни соответственно числу открытых крыльев.

При применении на однопутных участках с полуавтоматической блокировкой нормально погашенных выходных светофоров входные семафоры в открытом и закрытом положении должны иметь контрольные прозрачно-белые огни.

Выходные, маршрутные и проходные семафоры, как правило, контрольных огней не имеют. Если пункт управления таким семафором расположен за последним по направлению движения, на семафоре должен быть контрольный прозрачно-белый огонь закрытого положения. Открытое положение этих семафоров контрольного огня не имеет.

Предупредительными дисками подаются сигналы:

а) днём — ребро диска, ночью — зелёный огонь — «Входной семафор открыт»;

б) днём — диск, окрашенный в жёлтый цвет, ночью — жёлтый огонь — «Входной семафор закрыт».

2. Сигнал сквозного прохода подается светофорными головками или дисками сквозного прохода, установленными на мачтах входных семафоров.

Светофорными головками подается сигнал один зелёный мигающий огонь — «Выходной сигнал открыт; поезд пропускается через станцию по главному пути без остановки».

При закрытом выходном сигнале на светофорной головке сигнальный огонь не горит.

Дисками сквозного прохода подаются сигналы:

а) днем — ребро диска, ночью — зелёный огонь — «Выходной семафор открыт; поезд пропускается через станцию по главному пути без остановки»;

б) днем — диск, окрашенный в жёлтый цвет, ночью — жёлтый огонь — «Выходной семафор закрыт».

Предупредительные диски и диски сквозного прохода показывают в сторону станции при открытом положении контрольный зелёный огонь, а при закрытом — прозрачно-белый.

Маневровыми щитами в зависимости от расположения парковых путей подаются в одну или в обе стороны сигналы:

а) днем щит, расположенный горизонтально, ночью — лунно-белый огонь — «Разрешается производить маневры»;

б) днем щит, окрашенный в виде шахматной доски, поставленный под прямым углом к пути, ночью — синий огонь — «Запрещается производить маневры».

Литература

• Сокольский Н.,. Электросемафор // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Таненбаум А. С.,. Сигнализация железнодорожная // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Семафор (железная дорога)

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.