Едикуле

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Семибашенный замок»)
Перейти к: навигация, поиск
Крепость
Едикуле
Yedikule Zindanları

Вид из Едикуле на Мраморное море
Страна Турция
Координаты: 40°59′35″ с. ш. 28°55′24″ в. д. / 40.99306° с. ш. 28.92333° в. д. / 40.99306; 28.92333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.99306&mlon=28.92333&zoom=12 (O)] (Я)

Едикуле («Семибашенный замок») — знаменитая крепость в Стамбуле, устроенная Мехмедом Завоевателем в 1458 году, вскоре после взятия Константинополя, путём пристройки к четырём древним башням Феодосиевых стен у Золотых ворот города трёх более массивных башен.

В крепости султан хранил свою казну и архивы. Здесь же содержались политические противники султана, в том числе послы воевавших с ним держав (как, например, П. А. Толстой и Я. И. Булгаков). Некоторые из них (наполеоновский эмиссар Франсуа Пуквиль, 1799—1801) чувствовали себя в крепости весьма вольготно, предавались литературному творчеству и состояли в постоянной корреспонденции со своим правительством. В то же время в Едикуле были казнены многие опальные визири, последний трапезундский император, валашский господарь Константин Брынковяну и молдавский господарь Мирон Барновский.

Внутренний двор крепости оживляли миниатюрная мечеть с фонтаном. В 1830-е годы Едикуле перестал использоваться как тюрьма, казармы снесли, а на их месте выстроили школу. В 1895 г. Семибашенный замок был объявлен музеем.

Напишите отзыв о статье "Едикуле"

Отрывок, характеризующий Едикуле

– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.