Семилуки

Город Семилуки Флаг Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Воронежская областьВоронежская область Муниципальный район Семилукский Городское поселение Семилуки Координаты 51°41′00″ с. ш. 39°02′00″ в. д.51.68333° с. ш. 39.03333° в. д. / 51.68333; 39.03333    Основан в 1615 году Город с 1954 года Площадь 14 км² Высота центра 130 м Население ↗26 721 человек (2016) Плотность 1908,64 чел./км² Национальный состав русские Конфессиональный состав православные Названия жителей семилу́кцы, семилу́кец Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 47372 Автомобильный код 36, 136 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=20249501000 20 249 501 000] Официальный сайт [semiluki-gorod.ru/ i-gorod.ru] Семилуки Москва Воронеж Семилуки

К:Населённые пункты, основанные в 1615 году

Семилу́ки — город (с 1954) в России, административный центр Семилукского района Воронежской области и городского поселения Семилуки.

Население — 26 721 чел. (2016).

Распоряжением Правительства РФ от 29 июля 2014 года № 1398-р «Об утверждении перечня моногородов» муниципальное образование включено в категорию «Монопрофильные муниципальные образования Российской Федерации (моногорода), в которых имеются риски ухудшения социально-экономического положения».

География

Город расположен на правом берегу реки Дон, напротив Воронежа (микрорайоны Придонской и Подклетное).

История

В 1894 году при строительстве железной дороги «Воронеж — Курск» здесь возник небольшой полустанок, названный по имени близлежащего села Семилуки. В то время здесь было всего лишь одно здание — дом путевого обходчика. А с 1 сентября 1926 года началось строительство. Так зарождалось новое поселение — рабочий посёлок Семилуки, который был образован в 1929 году.

Места возле города богаты археологическими памятниками. Первые сведения о памятниках археологии на территории Семилукского района относятся к XVII веку.

В 20—30-е годы XX века семилукский участок реки Дон обследовался сотрудни­ками Воронежского краеведческого музея, в результате чего ими было открыто Семилукское городище.

В 1954—1956 годах в пределах Семилукского района проводились археологи­ческие разведки Верхнедонской экспедицией ИА АН СССР под руководством П. Д. Либерова. Среди значительного количества выявленных памятников, следует отметить три поселения на правом берегу Дона в окрестностях села Семилуки, датированные XVII—XVIII веками.

В 1965 году разведка по реке Ведуга была проведена экспедицией Воронежского государственного университета под руководством А. Д. Пряхина. В 1985 году нижнее течение реки Ведуга исследуется А. С. Саврасовым. В 1985 году район обследовался Ю. Д. Разуваевым. На территории села Семилуки им было открыто 2 поселения, мониторинг которых был осуществ­лён автором в 2006 году В 1999 году Ю. Д. Разуваев провёл раскопки линии укрепления этого городища.

В 2006 году археологом А. Н. Голотвиным была проведена археологическая разведка по правому берегу Дона от шоссейного моста через Дон в районе города Семилуки до впадения в Дон Ведуги. Было открыто городище Чернышова гора I. С городища была получена керамика воронежской и катакомбной культур эпохи бронзы (1-я пол. II тыс. до н. э.), борщевской культуры (X — 1-я пол. XI в.), древнерусского времени (XIII—XIV вв.). На поселениях выявлены материалы эпохи энеолита (репенская куль­тура), бронзы (воронежская, катакомбная, абашевская, срубная культуры), ран­него железного века (скифоидная, типа памятников Каширки-Седелок), древ­нерусского времени. Некоторые историки Воронежского края связывают археологический памятник с летописным поселением Усугрув (в переводе с тюркского Ус — река, Угров — ров, гора), что означало поселение у реки на высокой горе. Русское название этого поселения было, по-видимому, Огибень (так впоследствии был назван мужской монастырь). Существует в науке и попытки связать Семилукское городище и с летописным городом на Дону.

В 1111 году к городу на Дону подошёл князь Владимир Мономах, и поскольку он был захвачен половцами, поджёг его. Походы русских князей в 1111 и 1116 годах в этих краях согнали половцев с этих мест.

Население

Численность населения
1939	1959	1970	1979	1989	1992	1996	1998	2000
7300	↗13 323	↗18 221	↗20 243	↗21 650	↗21 900	↗22 700	↗23 300	↘22 600
2001	2002	2003	2005	2006	2007	2008	2009	2010
↘22 200	↗25 559	↗25 600	↘24 900	↘24 600	↘24 400	↘24 100	↘23 940	↗26 023
2011	2012	2013	2014	2015	2016
↘26 000	↗26 027	↗26 391	↗26 505	↗26 617	↗26 721

5000

10 000

15 000

20 000

25 000

30 000

1979

2000

2006

2011

2016

На 1 января 2016 года по численности населения город находился на 552 месте из 1112 городов Российской Федерации.

Экономика

В городе развита промышленность. В советское время в городе было налажено производство огнеупорных изделий, стройматериалов, продукции бытовой химии и др. Среди крупнейших предприятий города можно выделить огнеупорный завод, комбинат строительных материалов, пищевой комбинат и фабрику мебельных фасадов.

В Семилуках была основана ныне действующая на всей территории области компания «Картон Черноземье», получившая освещение в прессе как один из примеров успешного социального предпринимательства в России.

Транспорт

Через город проходит железная дорога «Воронеж-Курск», имеется остановочный пункт Семилуки, осуществляеся пригородное сообщение (три-четыре пары поездов в сутки). Ранее имели графиковую стоянку поезда дальнего следования «Липецк-Белгород», «Воронеж-Белгород», «Воронеж-Курск», «Киев-Воронеж». В настоящее время все эти поезда отменены и ПДС на о.п. Семилуки не останавливаются.

По Семилукам проходит автомобильная дорога, соединяющая в обход Воронежа автодороги М-4 «Дон» и А-144 «Курск-Саратов». Город двумя автомобильными маршрутами связан с областным центром, имеется регулярное автобусное сообщение.

Городской транспорт представляет сеть маршрутных такси.

Образование

В городе 2 средних школы, технико-экономический колледж, детская школа искусств.

Культура

• Районный краеведческий музей
• Районный дом культуры
• Музей боевой славы им. Н. Д. Рязанцева (средняя школа № 2)
• Церковь Митрофана Воронежского

Достопримечательности

В городе установлены памятники погибшим воинам в годы Великой Отечественной войны: воинам — авиаторам 2-й Воздушной Армии Воронежского фронта (1978), погибшим воинам-огнеупорщикам и погибшим работникам комбината строительных материалов, мемориал в память о военнослужащих, погибших в мирное время. На центральной площади города установлен памятник Ленину. В городе установлено множество мемориальных досок. В частности установлены мемориальные доски поэту А. В. Кольцову, героям Советского Союза Н. Д. Рязанцеву, И. М. Мурзе, А. Е. Скворцову, Г. Г. Телегину, героям гражданской войны Т. А. Фиткаленко и Н. А. Гончарову, участнику штурма Зимнего дворца А. А. Сорокину, директору огнеупорного завода А. П. Ставорко, главному врачу районной больницы А. В. Гончарову, в память об операции «Западня».

Русская православная церковь

В 2010 году в Семилуках митрополитом Сергием была освящена Церковь Митрофана Воронежского.

На территории расположенной в городе Исправительной колонии № 1 имеется Никольский храм.

Ссылки

• [semiluki-gorod.ru/ Официальный сайт администрации города Семилуки]
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Семилуки

Отрывок, характеризующий Семилуки

– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.