Семь невест для семерых братьев
| Семь невест для семерых братьев | |
| Seven Brides for Seven Brothers | |
 | |
| Жанр |
приключенческий фильм |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Композитор |
Сол Чаплин |
| Кинокомпания |
Loew’s, |
| Длительность |
102 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Семь невест для семерых братьев» (англ. Seven Brides for Seven Brothers) — музыкальный фильм, снятый в 1954 году. Сценарий был основан на рассказе о Диком Западе Стивена Винсента Бене «Сабинянки», в основе которого лежала древнеримская легенда о похищении сабинянок.
В 1954 году фильм был номинирован на Оскара в категории «Лучший фильм». В списке лучших мюзиклов американского института кинематографии за 100 лет фильм занимает 21 место.
Признание Семь невест получили также благодаря необычной хореографии в постановке Майкла Кидда — к примеру, танцы во время рубки дров и возведения амбара.
В 1980-х и 2000-х годах по мотивам произведения были осуществлены постановки одноимённого мюзикла на сценах Бродвея и Лондона, выпущен музыкальный альбом. В 1982 году был снят ремейк фильма в Болливуде под названием «Satte Pe Satta» (Семь на семь).
Содержание
Сюжет
Действие происходит в эпоху освоения Дикого Запада. Сирота Милли, молоденькая девушка, работает в придорожной таверне. Однажды с гор в соседний городок спускается рыжебородый Адам Понтипай, хозяин фермы где-то на склоне. Он приехал за покупками и заодно хотел отыскать себе жену. Жители города смеются над ним, говоря, что ни одна нормальная девушка не захочет последовать за ним в такую глушь. Тем не менее с Милли они сразу находят общий язык, он женится на ней и увозит с собой.
Приехав на ферму в горной долине, Милли понимает, что Адам женился на ней большей частью из-за того, что ему нужна была хозяйка для пустого и неприбранного дома, где живёт он и ещё 6 его младших горластых и шумных братьев. Хрупкая девушка быстро наводит порядок и показывает, кто теперь в доме хозяин. Семь братьев, включая её мужа, начинают ходить по струнке. Милли и Адам понимают, что они любят друг друга по-настоящему.
Благодаря тычкам и наставлениям Милли, шесть её холостых деверей уже выглядят практически джентльменами. Милли спускается с ними в родной город. Там юноши знакомятся с несколькими молодыми девушками, очарованными их учтивыми манерами и огненно-рыжими шевелюрами. Однако девушки имеют ухажёров из числа городских парней, которые вступают в конфронтацию с приезжими. Некоторое время спустя истосковавшиеся братья наведываются в город ночью и похищают приглянувшихся им барышень. Горожане отправляются в погоню, но на улице зима, и спустившаяся горная лавина запечатывает перевал на несколько месяцев.
Милли, узнав, что натворили ребята, принимает похищенных девушек (многие из которых — её подруги) в доме. А братьев выгоняет спать в амбар, где они и проживут всю зиму. За время долгой зимы между девушками и похитителями вспыхивает настоящее нежное чувство. Вдобавок Милли часто читает им из древней истории о похищении сабинянок, которые встали между своими отцами и братьями и спасли своих мужей-похитителей от расправы.
С приходом весны открывается доступ в горы. Все жители города с ружьями направляются на ферму, будучи готовыми пристрелить рыжих братьев. Но вдруг сверху слышится голос младенца, недавно родившегося у Милли и Адама. «Чей это ребёнок?» — спрашивает один из отцов-горожан. Все девушки переглядываются и хором отвечают: «Мой!» Шестерых братьев не вешают, а под дулом ружья венчают с девушками. Теперь все 7 братьев женаты.
В ролях
- Джейн Пауэлл — Милли
- Ховард Кил — Адам
- Рута Ли — Рут
- Расс Тэмблин — Гидеон
- Анна К. Нилссон — Миссис Элкотт (в титрах не указана)
Четверо из актеров, игравших младших братьев — танцоры, два других — чемпион по гимнастике («Гидеон») и бывший бейсболист («Бенджамин»). Всех невест играли танцовщицы: из них особенно известна Джули Ньюмар («Доркас»).
Саундтрек
Музыка Сола Чаплина и Джина де Пола, слова Джонни Мерсера:
- Barn Dance
- Barn-raising
- Kidnapped and Chase
- Bless Your Beautiful Hide — песня Адама
- Wonderful, Wonderful Day — песня Милли
- When You’re in Love
- Goin' Co’tin
- House-Raising Dance
- Lonesome Polecat
- Sobbin' Women
- June Bride
- Spring, Spring, Spring
Напишите отзыв о статье "Семь невест для семерых братьев"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Семь невест для семерых братьев
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
