Семь островов Бомбея
Поделись знанием:
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
Семь островов Бомбея были частью португальских владений в Индии, занятых в XVI веке. Позже они были переданы Англии в качестве приданого Екатерины Брагансской, которая в 1662 году вышла замуж за английского короля Карла II. Сейчас являются материковой частью индийского города Мумбаи. Почти все названия островов происходят от местных топонимов на языке этнической группы коли, со временем изменённых португальцами и британцами[1][2][3][4].
Содержание
История
Изначально острова вдоль западного побережья Махараштры входили в состав владений индуистской династии Силхара (IX — XIII век) и Гуджаратского султаната (XV — XVI век), пока в 1534 году не были захвачены португальцами. После того, как острова отошли британской короне, Карл II в 1668 году сдал их в аренду Ост-Индской компании за 10 фунтов золота в год (португальское название Bom Bahia, то есть «хороший залив», трансформировалось в Бомбей). К 1845 году в результате осушения болот и масштабных насыпных работ острова слились в единое целое, получив название остров Бомбей. Позже и сам остров Бомбей был соединён с соседними островами Тромбей и Солсетт (последний оставался под португальским контролем до 1739 года)[1][2].
Острова
Португальцы уступили британцам семь следующих островов:
- Колаба (Colaba), чьё название происходит от видоизменённого топонима Колбхат, являлся самым южным из семи островов. После завершения магистрали Колаба-Козвэй в 1838 году остров был соединён с северными территориями[5].
- Малая Колаба (Little Colaba) или Остров Старухи (Old Woman’s Island) представляла собой небольшую скалу между островами Колаба и Бомбей. Её название произошло от видоизменённого арабского названия Аль-Омани, данного здешним рыбакам, плававшим к берегам Оманского залива. В 1838 году скалу соединили с Колабой и северными территориями[1].
- Бомбей (Isle of Bombay) являлся главным островом архипелага, оживлённым портом и ядром британского форта, вокруг которого вырос современный город. Здесь, на холме Малабар-Хилл, при династии Силхара был построен индуистский храм Валкешвар. Позже здесь оседали португальцы, англичане, маратхи, парсы, гуджаратцы и мусульмане. Остров часто затапливало во время приливов, но в 1782—1784 годах британские власти засыпали пролив, отделявший Бомбей от острова Ворли, создав таким образом защитную дамбу[6][7][8].
- Мазагаон (Mazagaon) означает на санскрите «рыбацкая деревня» (позже на языке маратхи название трансформировалось в «моя деревня»). В конце XVII — начале XVIII века в результате строительства моста и насыпки улиц через отвоёванный у моря район Умаркхади остров Мазагаон был соединён с островом Бомбей сухопутным проходом[9][10].
- Парел (Parel), населённый рыбаками-коли, располагается к северу от Мазагаона. Он также был известен как Матунга, Дхарави и Сион (название Парел произошло от здешнего шиваитского храма Парали Ваиджанатх Махадеви)[11].
- Ворли (Worli) славится мечетью Хаджи Али, которая доступна только во время отливов. В 1784 году Ворли был соединён дамбой с главным островом Бомбей[12].
- Махим (Mahim) располагается западнее Парела и севернее Ворли. Своё название получил от пролива Махим, который отделял семь островов от острова Солсетт. В 1845 году Махим был соединён дорогой с районом Бандра на острове Солсетт[13].
1905
1907
1911
1905
Напишите отзыв о статье "Семь островов Бомбея"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/7islands.html The Seven Islands] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ 1 2 [www.bl.uk/learning/histcitizen/trading/bombay/history.html Bombay: History of a City] (англ.). The British Library Board. Проверено 21 января 2015.
- ↑ Gillian Tindall. [books.google.com/books?id=fKwmBWs-jGMC&pg=PA27 City of Gold: The Biography of Bombay]. — Penguin Books India, 1992. — P. 26. — ISBN 978-0-14-009500-5.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/history/reclamation.html History of Land reclamation in Mumbai] (англ.). Mumbai Pages. Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/colaba.html Colaba and Cuffe Parade] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/city.html The Inner City] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/malabar-hill.html Malabar Hill and Breach Candy] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/architecture/civil/hornby-vellard.html The Hornby Vellard] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/mazagaon.html Mazagaon] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/market.html Market] (англ.). Проверено 21 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/parel.html Parel and Sewri] (англ.). Проверено 22 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/worli.html Worli and Prabhadevi] (англ.). Проверено 22 января 2015.
- ↑ [theory.tifr.res.in/bombay/physical/geo/mahim.html Mahim] (англ.). Проверено 22 января 2015.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Семь островов Бомбея
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
