Семь чудес света

Семь чудес света или Семь чудес Древнего Мира — список самых прославленных сооружений архитектуры. Составление списка самых знаменитых поэтов, философов, полководцев, великих царей, как и памятников архитектуры и искусства — традиционный «малый» жанр греческой эллинистической поэзии и своего рода упражнение в риторике. Сам выбор числа освящен древнейшими представлениями о его полноте, законченности и совершенстве, число 7 считалось священным числом бога Аполлона (Семеро против Фив, Семь мудрецов и т.п.). Подобно сборникам высказываний знаменитых мудрецов, собраниям анекдотов и рассказам о диковинах, сочинения о Семи чудесах света были популярны в античную эпоху и включали в себя описания самых грандиозных, самых великолепных или в техническом смысле самых поразительных построек и памятников искусства. Вот почему их называли чудесами, в то время как в списке отсутствуют многие подлинные шедевры древней архитектуры и искусства — Акрополь в Афинах с творением Фидия — статуей Афины, Парфенон, прославленная статуя Афродиты Книдской работы Праксителя и т.д.

Упоминания о Семи чудесах появляются в сочинениях греческих авторов, начиная с эпохи эллинизма. Их надо было знать уже в школе, о них писали ученые и поэты. В тексте одного египетского папируса, представлявшего собой своего рода учебное пособие, упоминаются обязательные для заучивания имена знаменитых законодателей, живописцев, скульпторов, архитекторов, изобретателей, далее — самые большие острова, горы и реки и, наконец, семь чудес света. «Отбор» чудес происходил постепенно, и одни чудеса сменяли другие. 7 чудес света посещает много людей и они считаются главными достопримечательностями в разных городах мира.

Эволюция списка

Первый известный вариант списка чудес света появляется у Геродота в его «Истории». Все чудеса, которых Геродот в своём варианте насчитывает три, находились на острове Самос.

Остановился же я несколько подробнее на самосских делах потому, что самосцы воздвигли на своем острове три самых больших сооружения во всей Элладе. Во-первых, они пробили сквозной тоннель в горе высотой в 150 оргий, начинающийся у её подошвы, с выходами по обеим сторонам. Длина тоннеля 7 стадий, а высота и ширина по 8 футов. Под этим тоннелем по всей его длине они прокопали канал глубиной в 20 локтей и 3 фута ширины, через который в город по трубам проведена вода из одного обильного источника. Строителем же этого водопроводного сооружения был Евпалий, сын Навстрофа, мегарец. Это одно из трех сооружений. Второе — это дамба в море, возведенная вокруг гавани. Дамба эта 20 оргий высотой и более 2 стадий в длину. Третье сооружение — величайший из известных нам храмов (храм Геры — прим.). Первым строителем этого храма был Рек, сын Филея, самосец. Ради этих-то сооружений я и рассказал более подробно о самосских делах.

Позже список расширился до семи чудес. В III веке до н. э. появился новый список чудес. Его источником историки считают небольшое стихотворение авторства Антипатра из Сидона (англ.) (также существует версия, что его написал Антипатр из Салоников (англ.)):

Видел я стены твои, Вавилон, на которых просторно И колесницам; видал Зевса в Олимпии я, Чудо висячих садов Вавилона, колосс Гелиоса И пирамиды — дела многих и тяжких трудов; Знаю Мавсола гробницу огромную. Но лишь увидел Я Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч, Все остальное померкло пред ним; вне пределов Олимпа Солнце не видит нигде равной ему красоты.

Описанию Антипатра следует сочинение Филона Александрийского (оратор 4 в. н.э. или знаменитый механик 3 в. до н.э.) «О семи чудесах». Вероятно, после строительства Александрийского маяка, это чудо инженерной мысли сменяет в списке стены Вавилона (как чудо света его упоминает Плиний Старший в «Естественной истории»). В ряде сочинений вместо висячих садов вновь появлялись стены Вавилона, а маяк на о. Фарос заменялся Александрийской библиотекой; дополняли список также Пергамский алтарь Зевса, дворец Кира в Персеполе, «поющие» статуи Мемнона близ египетских Фив и сами Фивы, храм Зевса в Кизике, статуя Асклепия в Эпидавре, Афина Парфенос работы Фидия на афинском Акрополе, в римский период — Колизей и Капитолий. Впоследствии список в разных комбинациях дополняли также храм Соломона, Ноев ковчег, Вавилонская башня, храм Софии в Константинополе и т. 

Классический список и его последующие интерпретации

Историки связывают этот список с империей Александра Македонского.

В настоящее время в число семи чудес света включают:

Чудо	Изображение	Время создания	Место	Создатели	Разрушение	Причина	Назначение сооружения
Пирамида Хеопса		XXVI—XXIII век до н. э.	Гиза (Египет)	Египтяне	единственное из чудес, сохранившееся до наших дней
Висячие сады Семирамиды		605 г. до н. э.	Вавилон (Ирак, Месопотамия)	Были возведены по приказу Навуходоносора II.	I в. до н. э.	наводнения разрушили фундамент, и сооружение рухнуло	были созданы для жены царя Навуходоносора II.
Статуя Зевса в Олимпии		435 г. до н. э.	Олимпия (Греция)	Фидий	V—VI вв.	сгорела в Константинополе во время пожара на Ипподроме в V в.	храмовая статуя в храме Зевса в Олимпии
Храм Артемиды в Эфесе		560 г. до н. э.	Эфес (Турция)	Херсифрон разработал проект Храма и начал его строить. Пеоний и Деметрий закончили строение.	370 г. до н. э. 356 г. до н. э. (Геростратом) или 262 г. н. э. (готами)	пожар	был построен в честь богини Артемиды
Мавзолей в Галикарнасе		351 г. до н. э.	Галикарнас (на юго-западе Турции)	Пифей	1494 г.	землетрясение; сохранились: фундаменты, архитектурные фрагменты; в Британском музее в Лондоне — статуи Мавсола и его жены Артемисии, рельефы, статуи львов	был возведен как надгробный памятник карийского правителя Мавсола его женой — царицей Артемисией
Колосс Родосский		между 292 и 280 гг. до н. э.	Родос (Греция)	Харес	224 (или 226) г. до н. э. бронзовый корпус был демонтирован в 654 г. н. э.	землетрясение	был установлен скульптором Харесом для увековечивания памяти о победе Родоса над Деметрием Полиоркетом (304 г. до н. э.) .
Александрийский маяк		III век до н. э.	Александрия Египетская	греки Династия Птолемеев	303 г. до н. э. — 1480 г. (простоял до 1783 года)	землетрясение	свет этого маяка был очень полезен для судоходства.

В последующее время были неоднократные попытки создать на базе этого списка различные списки достопримечательностей. В конце I века римский поэт Марциал добавил в список свежепостроенный Колизей. Позже, в VI веке, христианский теолог Григорий Турский добавил в список Ноев ковчег и храм Соломона.

Первое упоминание о Семи чудесах на Руси встречается у Симеона Полоцкого, знакомого с их описанием из какого-то византийского источника. В Европе Нового времени они стали широко известны после выхода книги Фишера фон Эрлаха (1656—1723) «Наброски по истории архитектуры», содержащей также и первые известные нам реконструкции знаменитых памятников древнего зодчества.

См. также

• Новые семь чудес света
• Чудеса света

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/SEM_CHUDES_SVETA.html Семь чудес света] — статья из энциклопедии «Кругосвет»

  Семь чудес света [maps.google.com/?q=googis.info/load/0-0-0-736-20 Google Maps]  [googis.info/load/0-0-0-736-20 KMZ] (файл меток KMZ для Google Earth)

Отрывок, характеризующий Семь чудес света

– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.