Семёнов, Пётр Михайлович
| Пётр Михайлович Семёнов | |
| P′otr Sem′onov | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
деревня Родин-Ярви, Пряжинский район, АКССР, СССР |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
1956 |
| Награды: | |
| [semenov-karelia.ru/ -karelia.ru] | |
Семёнов Пётр Михайлович (карел. Sem′onov P′otr; род. 11 июля 1934[1], деревня Родин-Ярви, Крошнозерский сельский совет, Пряжинский район, АКССР, СССР) — карельский писатель, переводчик. Пишет на ливвиковском диалекте карельского языка.
Содержание
Биография
Родился в деревне Родин-Ярви близ села Крошнозеро в крестьянской семье, карел.
Отец — участник Великой Отечественной войны. В годы Советско-финской войны (1941—1944) Пётр с матерью и сестрой находился в родной деревне, оккупированной финскими войсками.
После окончания войны, закончил семилетнюю школу в Крошнозере, учился в Мончегорском горно-металлургическом техникуме. Отслужил в армии. С 1956 года работал конструктором на Онежском тракторном заводе, одновременно учился на вечернем отделении лесоинженерного факультета Петрозаводского государственного университета. С 1964 года до выхода на пенсию работал начальником центральной заводской лаборатории производственного объединения «Тяжбуммаш». Живёт в Петрозаводске.
Дебютировал в печати в 1956 году стихотворениями на русском языке (газета «Онежец»). Произведения на ливвиковском диалекте карельского языка публикует с 1992 года.
Пётр Михайлович Семёнов — автор нескольких книг прозы, публикаций в периодике, коллективных сборниках и антологиях («Omil pordahil», «Karjalan Pagin»). Также им опубликованы переводы ряда произведений русских писателей на карельский язык.
Произведения и переводы П. М. Семёнова регулярно публикуются в журнале «Carelia» («Карелия») и газете «Oma Mua» («Родная земля»). С 2006 года Пётр Семёнов член Карельского регионального отделения Союза писателей России.
П. М. Семёнов является Лауреатом Республики Карелия 2007 года «за создание высокохудожественных литературных произведений на карельском языке и большой вклад в формирование и развитие национального языка»[2].
Творчество
Первой книгой Петра Семёнова стал сборник рассказов «Ruadajat» (рус. «Труженики»). Армас Мишин писал об этой книге[3]:
«Большинство сюжетов для своей книги Пётр Семёнов нашёл в фольклоре. Его излюбленная тема — бытовая сказка детективного характера. „Карелы дома и в Питере“ — название первого цикла книги „Труженики“ указывает на занимательный характер ситуаций, в которые попадают семёновские персонажи: торговцы, деревенские жители, ищущие работу в городе, солдаты, возвращающиеся из царской армии.»
Впоследствии Пётр Семёнов выпустил книгу избранных рассказов «Rodinjärvi», названную по имени родной деревни писателя.
В 2004 году издан роман Петра Семёнова «Puhtasjärven Maša» (рус. «Маша из Пухтасъярви»)[4], отдельные главы которого публиковались до этого в периодике. «Самым крупным прозаическим произведением писателей-карелов, … насыщенным живыми, исторически точными, эмоционально окрашенными бытовыми деталями и зарисовками из жизни простой карельской женщины» называет его Наталья Чикина[5]. В 2008 году Союз карельского языка Финляндии выпустил роман в виде аудиокниги в исполнении известных актёров.
Пётр Семёнов перевёл на карельский язык повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка» (карел. «Kapitanan tütär»), пьесу А. Н. Островского «Доходное место», рассказы Л. Н. Толстого, Аркадия Аверченко, Михаила Зощенко[6] и других писателей[7].
Библиография
Проза
- Sem′onov P. Ruadajat. — Petroskoi: Folium, 1998. — 136 s.
- Sem′onov P. Puhtasjärven Maša: Romuanu. — Petroskoi: Periodika, 2004. — 159 s.
- Sem′onov P. Rodinjärvi: (Vallitut kerdomukset). — Petroskoi, 2009. — 214 s.
- Sem′onov P. Puhtasjärven Maša (Электронный ресурс)/ Lugijat: Marija Dorofejeva (luvut 1—4), Nina Barmina (luvut 5—8), Lidija Jevsejeva (luvut 9—13). — Finland: Karjalan Kielen Seura, 2008. — 6 электрон. опт. дисков (CD-DA, 6 ч 43 мин 67 с): stereo.
Переводы
- Ildazen vuottajes/ Kiännökset karjalakse P. Sem′onov. — Petroskoi: Periodika, 2001. — 144 s.
- Puškin A. Kapitanan tütär: pitkükerdomus/ Пер. П. М. Семёнов. — Petroskoi: Periodika, 2005. — 118 s.
- Lev Tolstoi. Lapsile/ Пер. П. М. Семёнов. — Петрозаводск, 2012. — 110 с. ISBN 978-5-9631-0153-7.
Напишите отзыв о статье "Семёнов, Пётр Михайлович"
Примечания
- ↑ [www.gov.karelia.ru/gov/Different/Dates/index.html?month=7 Календарь памятных дат]
- ↑ [www.gov.karelia.ru/Legislation/178u-2007.html Указ Главы Республики Карелия «О лауреатах 2007 года Республики Карелия»]
- ↑ [rudocs.exdat.com/docs/index-2850.html Мишин А. И. «Дать начало песнопенью…»: Современная карелоязычная литература в исторической перспективе// Север. — 2002. — № 10. — С. 152—160.]
- ↑ [www.rkperiodika.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=101:p-semonov-lpuhtasjaerven-maar&catid=12:2004-&Itemid=21.html Издательство «Периодика»: P. Sem’onov «Puhtasjärven Maša»]
- ↑ [www.finnougoria.ru/logos/lit_kritika/1415/14021 Чикина Н. О литературе на карельском языке]
- ↑ [www.rkperiodika.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=54:potr-semonov-lildaizen-vuottajesr&catid=9:2001-&Itemid=21 Издательство «Периодика»: P’otr Sem’onov «Ildaizen vuottajes»]
- ↑ [library.karelia.ru/in_dmaterials/material498.html Национальная библиотека Республики Карелия]
Литература
- Семёнов Пётр Михайлович// Писатели Карелии: Биобиблиографический словарь. — Петрозаводск, 2006. — С. 62—63.
Ссылки
- [window.edu.ru/library/pdf2txt/763/68763/42922/page23 Чикина Н. В. Современное состояние литературы на ливвиковском наречии карельского языка// Межкультурные взаимодействия в полиэтничном пространстве пограничного региона: Сборник материалов международной научной конференции. — Петрозаводск, 2005.]
- [petrozavodsk.rfn.ru/rnews.html?id=7273 Передача ГТРК «Карелия», посвящённая П. М. Семёнову]
- [gov.karelia.ru/Karelia/2345/33.html Лев Толстой на карельском]
- [gov.karelia.ru/News/2013/08/0828_09.html Избраны делегаты от Карелии на XIV съезд Союза писателей России]
Отрывок, характеризующий Семёнов, Пётр Михайлович
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
