Сенармон, Александр Антуан Юро де

Александр-Антуан Юро де Сенармон
фр. Alexandre-Antoine Hureau de Sénarmont
Генерал Сенармон
Место рождения	Страсбург, провинция Эльзас, Франция
Место смерти	Кадис, Испания
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Артиллерия
Годы службы	1785—1810
Звание	Дивизионный генерал
Сражения/войны	Война Первой коалиции, Война второй коалиции, Война третьей коалиции, Война четвёртой коалиции, Пиренейские войны.
Награды и премии

Алекса́ндр-Антуа́н Юро́ де Сенармо́н (фр. Alexandre-Antoine Hureau de Sénarmont; 21 апреля 1769, Страсбург — 26 октября 1810, Кадис) — французский военный деятель, артиллерист, дивизионный генерал (с 7 декабря 1808 года), барон Сенармон и Империи (декрет от 19 марта 1808 года, патент подтверждён 2 июля 1808 года в Байонне), участник революционных и наполеоновских войн. Новатор артиллерийской тактики, внесший решающий вклад в победу французов над российской армии в генеральном сражении под Фридландом (1807).

Биография

Сын королевского и республиканского генерала Александра Франсуа де Сенармона (1732—1805). Обучался в артиллерийском училище в городе Мец. В 1785 году — лейтенант королевской армии. Некоторое время был адъютантом своего отца. Участник войн революционной Франции.

В 1799 году участвовал, вместе со своей артиллерией, в переходе французской армии через перевал Сен-Бернар, бою при Монтебелло и битве при Маренго. Участвовал в битве при Аустерлице, и войне 1806 года против Пруссии, произведён в бригадные генералы (1806). В кампанию 1807 года вступил начальником артиллерии армейского корпуса. Награждён орденом Почётного легиона за свои действия в битве при Эйлау.

Генерал Сенармон вошёл в историю, благодаря своим действиям в сражении при Фридланде, самовольно, не слушая прямых приказов Наполеона, развернув против русской армии генерала Беннигсена невиданное доселе артиллерийское наступление. Генерал не расставил свои пушки, как было принято, неподвижной линией вдоль фронта, но, собрав все орудия в одном месте, последовательно вывел из строя разрозненные русские батареи, а затем выдвинув пушки на опасно близкое от русских войск расстояние, открыл ураганный картечный огонь по пехоте, сломавший русский фронт. Отборная пехота русской гвардии под командованием князя Багратиона отступила, неся чудовищные потери. Последовавшее наступление пехоты Нея и Дюпона закончилось тем, что русская армия оказалась сброшена в реку.

Наполеон пожаловал Сенармона титулом барона Империи. В следующем году, Сенармон сражался в Испании, отличился при Сомосьерре и при Оканье. В чине дивизионного генерала, возглавил артиллерию при Осаде Кадиса, последнего оплота испанских войск, и в ходе этой осады был убит. Тело генерала было похоронено в местной церкви, и, после ухода французов, могила была осквернена испанцами

Наполеон взял на вооружение тактику Сенармона, использовав артиллерийское наступление в 1809 году, в генеральном сражении с австрийцами при Ваграме. Генерал Лористон во главе «Большой батареи», решил судьбу боя с тем же успехом, какой при Фридланде сопутствовал Сенармону.

По приказу Наполеона, сердце генерала Сенармона было захоронено в Пантеоне — усыпальнице великих людей Франции. Имя генерала написано на западной стороне парижской Триумфальной арки. В Версале, в Военной галерее, установлен бюст военачальника, работы скульптора Дантана.

Единственный сын генерала, Александр Ипполит (1794—1870), был колониальным плантатором на острове Реюньон, имел много детей.

Литература

• Шиканов В. Н. Первая польская кампания 1806—1807. — М., 2002.
• Шиканов В. Н. Генералы Наполеона. Биографический словарь. — М., 2004. — С. 181.

Отрывок, характеризующий Сенармон, Александр Антуан Юро де

– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.