Сенатский дворец

Дворец
Сенатский дворец Сенат, Здание судебных установлений
Сенатский дворец
Страна	Россия
Город	Москва, Московский Кремль
Архитектурный стиль	Классицизм
Автор проекта	М. Ф. Казаков
Строительство	1776—1787 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7710353039

Сена́тский дворе́ц — здание на территории Московского Кремля, построенное по проекту русского архитектора Матвея Казакова в 1776—1787 годах. Дворец выполнен по заказу императрицы Екатерины Великой в характерном для того времени классическом стиле. По первоначальному замыслу здание должно было служить резиденцией высшего органа государственной власти Российской империи — Правительствующего сената, откуда и получило своё название. За время своего существования его стены увидели немало государственных деятелей и вмещали различные органы государственной власти. В XIX веке дворец нарекли «зданием присутственных мест» (так в ту пору назывались здания, вмещавшие органы административного управления и местные суды), при Советской власти во дворце находился кабинет В. И. Ленина, позднее он становится зданием Правительства СССР. В настоящее время Сенатский дворец является рабочей резиденцией президента Российской Федерации.

История

Решение о строительстве здания Сената связано с административными реформами Екатерины II 1760-х годов: прежде единый Сенат был разделён на департаменты и два из них — ведающий правами дворян и судебный — были переведены из столицы в Москву. В 1776 году казна выкупила у князей Трубецких и Барятинских их кремлёвские дворы и на их месте было принято решение начать строительство нового здания. Выбранный участок изначально был неудобен: треугольный, ограниченный Кремлёвской стеной, зданием Цейхгауза и Чудовым монастырём. Из двух представленных проектов Сената — К. И. Бланка и М. Ф. Казакова — был выбран проект архитектора Казакова; Бланка назначили консультантом строительства. Строительство здания продолжалось с 1776 по 1787 год, а внутренняя отделка завершена только к 1790 году.

С наружной стороны на вершине купола была установлена скульптурная конная группа, изображавшая Георгия Победоносца (герб Москвы). В 1812 году по распоряжению Наполеона статуя была снята и увезена во Францию. После ремонта здания в 1856 году в нём разместились судебные учреждения. Здесь же вплоть до 1865 года размещалось Московское дворцовое архитектурное училище. Купол здания до 1917 года был увенчан столбом с императорской короной и надписью «Закон», что было эмблемой царской законности (тогда же за зданием закрепилось новое название — «Здание судебных установлений»). При советской власти столб с короной демонтировали, а вместо него на вершине купола был установлен флагшток, на котором развевался флаг СССР. 25 декабря 1991 года флаг СССР был спущен и поднят флаг Российской Федерации(с 2015 года этот триколор находится в Екатеринбурге в Президентском центре Бориса Ельцина). В феврале 1994 года он был заменен на штандарт Президента России.

После октябрьской революции и переноса столицы в Москву в здании разместилось Советское правительство (Совет Народных Комиссаров РСФСР). С 1918 по 1922 годы в здании жил и работал В. И. Ленин. Позднее в здании разместилось Правительство СССР; в бывшем Екатерининском зале, получившим при советской власти название Свердловский, проходило вручение правительственных наград, Ленинских и Государственных премий, собирались Пленумы ЦК КПСС, находился зал заседаний Политбюро ЦК КПСС. В 1955, 1962 и 1965—1966 годах фасады Сената были отреставрированы.

Архитектура

Сенатский дворец явился крупнейшим воплощённым проектом М. Ф. Казакова. Согласно задумке архитектора, здание должно было символизировать гражданские идеалы, законность и правосудие, а воплощение этих идеалов архитекторы находили в классических формах античности. Этим объясняется строгая и сдержанная лаконичность здания, увенчанного куполом, классической формой которого Казаков хотел усилить архитектурную выразительность Красной площади как главной площади первопрестольной столицы.

Треугольная в плане конфигурация здания изначально предопределена его первоначальным расположением между Кремлёвской стеной, Арсеналом и Чудовым монастырём (не сохранился). Заключённая внутри сооружения полость разделена на три симметричных части двумя поперечными корпусами. Наружные фасады здания имеют три ризалита, выделенных пилястрами дорического ордера. Первый и цокольный этажи рустованы, что придаёт зданию свойства монументальности и единства объёма. Углы здания срезаны и обработаны ризалитами, в решении которых использован мотив триумфальных арок, который повторяется в центре всех трёх фасадов Сената. Во внутренний двор здания со стороны Сенатской площади ведёт триумфальная въездная арка с ионическим четырёхколонным портиком и фронтоном, над которой располагается купол овального зала.

В углублении внутреннего двора находится главный композиционный центр сооружения — купольный зал Сената. Это один из обширнейших круглых залов Москвы. Прежде он предназначался для дворянских собраний и называется Белым или Екатерининским. Сегодня он продолжает выполнять свою функцию — здесь проходят все главные официальные мероприятия с участием президента. В Екатерининский зал ведет Шохинская лестница. Её основание украшают два торшера, а пролёты — скульптуры богини правосудия. Лестница отделана мрамором и гранитом, перила — ценными породами дерева. Высота зала до купола — 29 м. Простенки между окнами купольной части заполнены гипсовыми медальонами с барельефными изображениями русских князей и царей, выполненными с мраморных оригиналов Ф. И. Шубина, украшающих с середины XIX века здание Оружейной палаты. В простенках между колоннами установлены 18 горельефных панно работы скульптора Г. Т. Замараева на аллегорические сюжеты, сочинённые Г. Р. Державиным и Н. А. Львовым. Они отражают государственную деятельность Екатерины II, прославляют законность, правосудие, просвещение — идеалы передовых людей того времени. Вся декоративная лепнина выполнена И. Юстом, Арнольди и другими лепщиками.

Кабинет Ленина

После смерти Ленина его рабочий кабинет в Кремле был надолго закрыт, но сохранялся в неприкосновенности. В 1955 он открылся в качестве музея как «Кабинет и квартира В. И. Ленина в Кремле». Му­зей со­сед­ст­во­вал с по­ме­ще­ния­ми Пра­ви­тель­ст­ва СССР. Коллекция насчитывала более 40 тыс. единиц хранения. Это был один из самых популярных ленинских музеев, его посетило более 2 млн человек.

В 1994 г. по рас­по­ря­же­нию Пра­ви­тель­ст­ва Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции в свя­зи с ре­кон­ст­рук­ци­ей зда­ния Се­на­та и раз­ме­ще­ни­ем в нем ре­зи­ден­ции Пре­зи­ден­та Рос­сии кол­лек­ция му­зея бы­ла пе­ре­да­на в Го­су­дар­ст­вен­ный ис­то­ри­че­ский му­зей-за­по­вед­ник «Горки Ленинские». Ныне кабинет воссоздан в здании дачи на территории усадьбы «Горки».

До 1955 года для желающих увидеть место работы вождя экспонировалась копия кабинета в одном из залов музея Института Ленина при ЦК ВКП(б), затем копия была воссоздана к открытию Центрального музея В. И. Ленина в 1936 году.

Резиденция Президента России

Резиденция Президента России в Сенатском дворце состоит из деловой и представительской частей. Деловая часть включает в себя рабочий и представительский кабинеты президента, кабинеты его ближайших помощников, зал заседаний Совета Безопасности, президентскую библиотеку. Рабочий кабинет президента находится в центре деловой части резиденции. Библиотека президента расположена в ротонде третьего этажа северо-восточной части здания Сената. Легкое купольное перекрытие ротонды образует систему из четырёх арок, которые делят помещение на части. Зал заседаний Совета Безопасности находится в рабочей зоне Сенатского дворца. Гербовый (Посольский) зал открывает анфиладу представительских помещений Сенатского дворца. В его декоративном оформлении главенствует герб России (отсюда и название зала — Гербовый). Другое наименование зала, Посольский, отражает его предназначение — для приема президентом послов иностранных государств. Представительский (парадный) кабинет размещается в Малом, или, как его называл архитектор Матвей Казаков, Овальном зале Сенатского дворца. Здесь проводятся встречи президента России с главами иностранных государств, переговоры. Екатерининский зал — главный зал Сенатского дворца Кремля. В Екатерининском зале проходят официальные и торжественные мероприятия с участием президента, в частности, церемонии вручения государственных наград.

• Интерьеры
• Senate Palace - Shohinskaya ladder.jpg

  Шохинская лестница

• Senate Palace - Catherine hall.jpg

  Екатерининский зал

• Senate Palace - Executive cabinet.jpg

  Представительский зал

• Senate Palace - Showroom heraldry.jpg

  Выставочный зал - геральдика

Литература

• Либсон В. Я., Домшлак М. И., Аренкова Ю. И. и др. Кремль. Китай-город. Центральные площади // Памятники архитектуры Москвы. — М.: Искусство, 1983. — С. 344—345. — 504 с. — 25 000 экз.

Ссылки

• Официальный сайт президента России. [www.kremlin.ru/articles/atributes09.shtml Резиденция президента: Сенатский дворец]. Проверено 12 апреля 2008. [www.webcitation.org/6665d2wLb Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• Архитектура России. [rusarh.ru/senat.htm Здание Сената]. Проверено 08 сентября 2010. [www.webcitation.org/6665dyqVh Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• Е. Савинова. [www.nasledie.ru/oboz/N01_02/1_17.HTM Музей «Кабинет и квартира В. И. Ленина в Кремле»]. Проверено 12 апреля 2008.

Отрывок, характеризующий Сенатский дворец

Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.