Сенахтенра

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сенахтенра
XVII династия
Второй переходный период
G39N5
 

личное имя

как Сын Ра
X1
X2
N17
Z2
O29
Y1
O29
Y1
G7
T3 ˁ3 ˁ3
Ta’aa
Taa (вероятно, сокращённое от Джехути-aa «Великий Тот»)
(на основании упоминания в Папирусе Аббот)
M17Y5
N35
G39Z1
S3 Jmn
Си-Амон
Сын Амона
M23
X1
L2
X1

тронное имя

как Царь
N5O34
N35
M3
Aa1
X1
D36
N35
snxt n ra
Сен-ах-тен-Ра
«Увековеченный Ра»
Карнакский список (№26)
N5O34
N35
M3
Aa1
X1
D36
N35
Сен-ах-тен-Ра
Сенахтенра на Викискладе

Таа I (Таа I Снахтенра или Таа I Старший) — фараон Семнадцатой династии египетских фараонов, правивший в Фивах ок. 1578—1573 до н. э.

Он был сыном Иниотефа VII, мужем Тетишери и отцом Таа II Секененра.

Сенахтенра «Увековеченный как Ре.» — фараон Древнего Египта правивший приблизительно в 1555 — 1554 гг. до н. э., из XVII (Фиванской) династии.

Хотя они оба помещены в XVII династию, Сенахтенра, кажется, не являлся потомком своего предшественника, Собекемсэфа II. Он может или, возможно, не был сыном Интефа VII, преемника Небхеперра Интефа VI.

Он, как полагают, являлся родоначальником царского дома, который, в конечном счете, добился успеха в борьбе с игом гиксосов. Это именно его считают мужем царицы Тетишери, матери Секененра и, возможно, Камоса, а также, бабки Яхмоса I — трёх фараонов, которые играли основную роль в войне против оккупации Египта войсками гиксосов.

Проблема с правлением Сенахтенра состоит в том, что не сохранилось никаких современных источников, которые бы упоминали его имя. Он известен только благодаря более поздним источникам, которые часто объединяют его с его преемниками, действительно предполагая, что они состояли в родственных отношениях. Сенахтенра упомянут в зале предков Тутмоса III в храме Карнака, наравне с Секененра и Камосом, а также в двух гробницах в Фивах. Ничего не известно как о его царствовании, так и о взаимоотношениях с гиксосами. Предполагается, что его правление было очень кратким и продлилось только несколько месяцев или самое большее 1 год.

Часто приписываемое Сенахтенра личное имя Таа (Таа I Старший) основано на неверном истолковании папируса Аббот, рассказывающего об осмотре царских гробниц в конце Нового царства, в связи с участившимся их разграблением. В нём фактически упоминается или повторный осмотр гробницы Таа Секененра (Таа II Младший) или осмотр второй усыпальницы этого фараона, а не осмотр могилы Таа Сенахтенра.

Возможно, личным именем Сенахтенра было Сиамон. Это имя найдено на оттиске печати в гробнице XVII династии, рядом с оттиском печати с именем Секененра. Факт, что эти две печати были найдены вместе и фактически идентичны по форме, предполагает, что они были изготовлены приблизительно в одно и то же время и выданы чиновнику, из могилы которого они происходят. Это дает возможность предположить о родственной связи между Сиамоном и Секененра, и поскольку личным именем Секененра был Taa, очень заманчиво предположить, что Сиамон было личным именем Сенахтенра.

Напишите отзыв о статье "Сенахтенра"



Литература

  • [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
  • Darrell D. Baker: The Encyclopedia of the Egyptian Pharaohs. Band I: Predynastic to the Twentieth Dynasty (3300-1069 BC). Bannerstone Press, London 2008, ISBN 0-9774094-4-9, S. 380—381.
  • C. Blankenberg-van Delden: Ahmes Merytamon and Ahhotep I, consort of Senakhtenre Tao I ? In: Göttinger Miszellen (GM) Bd. 47, Göttingen 1981, S. 15-20.
  • C. Blankenberg-van Delden: Additional Remarks on Queen Ahhotep, Consort of Senakhtenre Tao I ? In: Göttinger Miszellen Bd. 49, Göttingen 1981, S. 17-18.
XVII династия
Предшественник:
Иниотеф VII
фараон Египта
ок. 1578 — 1573 до н. э.
Преемник:
Таа II

Отрывок, характеризующий Сенахтенра

Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.