Сенбернар
| Сенбернар | |
 Сенбернар | |
| Происхождение | |
|---|---|
| Страна | |
| Время |
середина XVII века |
| Характеристики | |
| Рост |
Кобели: 70—90 см |
| Вес |
Суки: не менее 70 кг |
| Классификация МКФ | |
| Группа |
2 |
| Секция |
2 |
| Номер |
[www.fci.be/uploaded_files/061A2004_en.doc 55] |
 Сенбернар на Викискладе | |
Сенбернар — порода собак. Различают две разновидности: короткошёрстную и длинношёрстную. Происходит от азиатских догообразных собак (тибетских мастифов), которых завозили в Европу и скрещивали с местными собаками. По другой версии, это римские боевые мастифы, которых римляне привели с собой в Альпы во время своих завоевательных походов.
Содержание
История
Название Сенбернар (фр. Chien du Saint-Bernard — собака святого Бернара) — произошло от монастыря святого Бернара в Швейцарских Альпах. В XI веке монах Бернар из Mентона[1] основал приют для путешественников, который, как и тропа, был назван его именем. Это же имя было присвоено местной породе собак. Участок был расположен на перевале Большой Сен-Бернар на высоте порядка 2472 м — в одном из самых высоких в то время населенных местах Европы. Он был трудным и опасным для путешественников из-за лавин, сильных ветров, крутых горных переходов и грабителей.
В XVII веке монахи решили использовать собак для спасения людей, пострадавших от лавин. Толстая шкура надёжно защищала собак от льда и снега, а их необычайный нюх позволял находить пострадавших, погребённых под снежными лавинами. Собаки сопровождали монахов в долину, и их способность чувствовать приближение лавин часто спасала путникам жизнь.
В то время сенбернары по внешнему виду отличались от сегодняшних. Они были менее массивными и потому отличались большой подвижностью. Самым знаменитым сенбернаром был Барри (первоначально порода носила название «барри» — искаженное от немецкого Bären, «медведи»), который в период с 1800-го по 1812-й год спас жизни сорока человек. Однажды Барри спас маленького мальчика и нес его на себе в монастырь 5 километров, по глубокому снегу. Разведение чистой породы началось в конце XIX в. Сейчас используются в качестве сторожевых и сопровождающих собак.
Описание
Сенбернар — очень крепкая, крупная собака, высота в холке, в соответствии со стандартом породы, у кобелей не менее 70 см, а сук — не менее 65.
Голова у сенбернаров крупная и широкая. Лоб выпуклый, слегка покрытый морщинами. Переход от лба к морде явно выражен. Верхние губы отвисают. Зубы крепкие, полный комплект. Глаза темно-коричневые, не очень большие, немного впалые, расположенные достаточно близко к переносице. Уши средней величины, свисают по бокам головы. Шея сильная, с большим воротником.
Шерсть средней длины, блестящая, имеется густой подшерсток. Окрас: рыжий с белыми отметинами или белый с рыжими отметинами, причем оттенок рыжего допускается любой[2].
Средняя продолжительность жизни сенбернаров — 8 лет[3].
В подростковом возрасте необходимо оперировать третье веко, так как при разрастании во взрослом возрасте, третье веко служит источником инфекции.
Характер собак
Сенбернары — преданные и очень послушные собаки. Они любят людей, а с детьми обращаются очень бережно и аккуратно. Есть один недостаток, с которым достаточно трудно справиться — сенбернары не очень любят маленьких собак. Но если щенки выращиваются вместе, то в дальнейшем есть надежда, что жить они будут дружно.
Раньше сенбернары использовались исключительно в целях спасения людей, которые попадали в лавины (до того как «сенбернары» стали трудиться спасателями, их активно использовали монахи из приюта Св. Бернара на Большом перевале в Альпах — горном маршруте, соединяющем Швейцарию и Италию. Собаки таскали на себе провизию — крупные размеры и покладистый нрав делали их прекрасными вьючными животными). Вот и сейчас их можно увидеть, работающими на снежных склонах[2]. Лучше всего эти собаки живут в частных домах, где можно предоставить им свободный выгул, в городских квартирах эти собаки чувствуют себя гораздо хуже, в этом случае им необходимо предоставлять достаточное количество времени для прогулок.
В жаркое время наблюдается обильное выделение слюны.
Шерсть длинношерстного сенбернара необходимо регулярно расчесывать и чистить специальной щеткой[2].
Быстрое увеличение роста и веса сенбернаров может привести к серьёзному ухудшению состояния их костей, если они не получают подходящее питание и тренировки.
Сенбернары в произведениях мировой культуры
 |
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи. Пожалуйста, приведите информацию в энциклопедический вид и разнесите по соответствующим разделам статьи. Согласно решению Арбитражного комитета Википедии, списки предпочтительно основывать на вторичных обобщающих авторитетных источниках, содержащих критерий включения элементов в список.
|
- Нэна — собака-нянька в доме Дарлингов из истории Дж. М. Барри про Питера Пэна. Только в мультфильме Диснея и в художественных фильмах Нечаева и Хогана; в оригинальной книге это не сенбернар, а ньюфаундленд.
- «Куджо» — роман Стивена Кинга про сенбернара по кличке Куджо, подхватившего бешенство. По нему снят одноименный фильм.
- «Бетховен» — фильм-комедия про сенбернара по кличке Бетховен. Вышло 6 фильмов в 1992, 1993, 2000, 2001, 2003, 2008 годах.
- «Феликс - лучший друг семьи / Felix: A Family's best friend» — фильм 1997 г. про сенбернара по кличке Феликс.
- «Где ты, Багира?» — фильм про сенбернара по кличке Багира (СССР 1977 г.)
- «Максипёс Фик» — чехословацкий анимационный сериал.
- «Сенбернары» — песня группы «Ночные снайперы». Входит в альбом «SMS».
- Лель — сенбернар из повести братьев Стругацких — «Отель „У Погибшего Альпиниста“»; принадлежал хозяину отеля и играл заметную роль в повествовании.
- Боцман — сенбернар из повести Астрид Линдгрен «На острове Сальткрока». Принадлежал одной из главных героинь произведения.
- Бэк — сенбернар по отцу (по матери - колли) в книге Джека Лондона «Зов предков»
Напишите отзыв о статье "Сенбернар"
Примечания
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сенбернар
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
