Сенная площадь (станция метро)

«Сенная площадь» Московско-Петроградская линия
Петербургский метрополитен
Дата открытия:	1 июля 1963 года
Проектное название:	Октябрьская
Прежние названия:	Площадь Мира до 1 июля 1992 года
Район:	Адмиралтейский
Округ:	Сенной
Тип:	пилонная
Глубина заложения, м:	≈ 55
Количество платформ:	1
Тип платформы:	островная
Форма платформы:	прямая
Архитекторы:	А. И. Прибульский А. Я. Мачерет В. В. Ганкевич
Архитекторы вестибюлей:	А. С. Гецкин В. П. Шувалова
Выход к улицам:	Сенная площадь
Переходы на станции:	Спасская  Садовая
Наземный транспорт:	49, 50, 70/71, 181 3 17 1, 7, 19, 36, 115, 124, 169, 186, 195, 212, 213, 250
Время открытия:	5:36
Время закрытия:	0:26
Работающие операторы сотовой связи:	«МегаФон», «МТС», «Билайн», «Tele2»
Код станции:	CH
«Сенная площадь» на Викискладе

Сенная площадь (станция метро)Сенная площадь (станция метро)

«Сенна́я пло́щадь» — станция петербургского метрополитена. Расположена на линии 2 между станциями «Технологический институт» и «Невский проспект».

Станция открыта 1 июля 1963 года в составе участка «Технологический институт» — «Петроградская». Наименование получила из-за расположения на одноимённой площади. До 1 июля 1992 года носила название «Площадь Мира».

Наземные сооружения

Павильон выполнен по проекту архитекторов А. С. Гецкина, В. П. Шуваловой и располагается у Сенной площади, в непосредственной близости от места снесённой в 1961 году Успенской церкви (Спаса-на-Сенной). Обращён к площади широким витражом входа. Изначально планировалось встроить вестибюль в крупное здание общественного назначения.

В июле 2007 года начальником метрополитена была обнародована информация о том, что вестибюль станции метро «Сенная площадь» будет «объединён с новым зданием, в котором разместится небольшой торговый центр», однако в связи с появившимся планами по восстановлению Успенской церкви наземный вестибюль станции, возможно, будет снесён. Тем не менее, эти планы пока серьёзно не обсуждаются.

Обрушение козырька

10 июня 1999 года в 19:40 обрушился пятиметровый бетонный козырёк станционного павильона площадью около 50 квадратных метров, в результате чего погибли 7 человек. Для того, чтобы трагедия больше не повторилась, было принято решение укрепить козырьки всех станций метро или снять их, так и на «Сенной площади» козырек не был восстановлен — павильон после ремонта приобрел новое оформление.

Подземные сооружения

«Сенная площадь» — пилонная станция глубокого заложения (глубина ≈ 55 м). Подземный зал сооружён по проекту архитекторов А. И. Прибульского, А. Я. Мачерета и В. В. Ганкевич.

При открытии пилоны были облицованы мелкой серо-кремовой кафельной плиткой (т. н. «ириской»), торец центрального зала украшала надпись: «СССР оплот мира».

Оформление станции простое, пилоны отделаны мрамором, путевые стены — голубой керамической плиткой (цвет мира). Лампы, освещающие центральный зал и платформы, скрыты за карнизами люверсных решёток, выполненных из анодированного металла.

Наклонный ход, содержащий три эскалатора, расположен в северном торце станции.

• Sennaya ploshad station.jpg

  Вид в сторону эскалатора

• Sennaya ploshad metrostation-Wall.jpg

  Путевая стена осенью 2007 года

Пересадки

Станция является пересадочной к поездам линии 5 на станцию «Садовая». 7 марта 2009 года открыт переход на станцию «Спасская» линии 4 в южном торце «Сенной площади». С вводом этой станции возник первый в петербургском метрополитене трёхстанционный пересадочный узел.

Переход на линию 5 выполнен в виде наклонного пешеходного Г-образного тоннеля с лестницей с «Сенной площади» и эскалатором на «Садовой». В середине зала находится лестница, верхняя площадка которой находится над путями направления на станцию «Технологический институт». Эта площадка является началом тоннеля, в котором организовано двустороннее движение пешеходов. После поворота пассажиры, спускаясь на три ступеньки, попадают в верхний эскалаторный зал перехода с четырьмя эскалаторами. Нижний эскалаторный зал примыкает к южному торцу станции «Садовая».

Реконструкция

Авторы проекта реконструкции — архитекторы А. И. Прибульский и Г. П. Кашихин при участии А. В. Гончарова. До реконструкции станция была такого же типа, как и остальные пилонные станции линии 2, и имела укороченный центральный зал.

В 1991 году проведена капитальная реконструкция станции. За счёт ликвидации совмещённой тягово-понизительной подстанции (она была перенесена в новую подземную выработку), располагавшейся за торцевой стеной среднего зала, имевшего по пять проходов на боковые платформы, зал был удлинён вдвое. Были сооружены по четыре дополнительных прохода с боковых платформ станции в средний зал. Для организации пересадки на станцию «Садовая» была построена широкая камера лестничного перехода, располагающаяся между пятым и шестым проходами (от эскалаторов) со стороны движения поездов в сторону станции «Технологический институт». Одновременно с реконструкцией станции было изменено её архитектурное оформление — частично переложены полы, а отделка пилонов, ранее выполненная мелкой кафельной плиткой, была заменена белым мрамором коелга с устройством пилястр. Проектом реконструкции также предусматривалась установка между пилястрами пилонов декоративных барельефов, но из-за недостатка финансирования окончательно проект выполнен не был. Сейчас на их месте располагаются рекламные лайтбоксы.

Несмотря на выполненную реконструкцию, пилонная станция в центре города неудобна для пассажиров, особенно в час пик. Проблема усугубилась после открытия в 2009 году второго перехода на станцию «Спасская».

В 2008 году асфальтовые полы перронных залов были заменены на гранитные.

Наземный транспорт

Автобусные маршруты

№	Пересадки	Конечный пункт 1	Конечный пункт 2
49	Невский пр./ Гостиный двор	Двинская улица	Площадь Ленина Финляндский вокзал
50	Купчино Купчино Звёздная Московская Парк Победы Электросила Московские ворота Фрунзенская Обводный канал Лиговский проспект Пл. Восстания/ Маяковская Московский вокзал Невский пр./ Гостиный двор	Малая Балканская улица	Театральная площадь
70/71	Технологический институт Балтийская Балтийский вокзал	Двинская улица	Двинская улица
181	Пл. Восстания/ Маяковская Московский вокзал Невский пр./ Гостиный двор	улица маршала Тухачевского	площадь Репина

Трамвайные маршруты

№	Пересадки	Конечный пункт 1	Конечный пункт 2
3	—	Сенная площадь	площадь Репина

Троллейбусные маршруты

№	Пересадки	Конечный пункт 1	Конечный пункт 2
17	Адмиралтейская Пушкинская/ Звенигородская Витебский вокзал Технологический институт Фрунзенская Московские ворота Электросила	Невский пр./ Гостиный двор	улица Костюшко

См. также

• Авторы проектов станций петербургского метрополитена
• Список станций петербургского метрополитена
• 1963 год в истории метрополитена

Литература

• Любош Г. А. Ленинградский метрополитен имени В. И. Ленина. — Л.: Лениздат, 1980. — 72 с.
• Петербургский метрополитен: от идеи до воплощения. Альбом-каталог / сост. В.Г. Авдеев и др. — СПб.: ГМИСПб, 2005. — 160 с. — 1800 экз. — ISBN 5-902671-21-3.

Ссылки

• [metro.vpeterburge.ru/stations/2/sennaya/ «Сенная площадь» на metro.vpeterburge.ru]
• [ometro.net/lines-2-9.php «Сенная площадь» на ometro.net]
• [www.metrowalks.ru/spb/station-2-9 «Сенная площадь» на metrowalks.ru]
• [metro.nwd.ru/viewtopic.php?p=11851 «Сенная площадь» на форуме Metro.NWD.ru]
• [encyc.mir-x.ru/slovo.asp?id=185434 Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. «Площадь Мира»]

Отрывок, характеризующий Сенная площадь (станция метро)

Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!