Сенсини, Роберто Нестор

Роберто Сенсини
Общая информация
Полное имя	Роберто Нестор Сенсини
Прозвище	Дедушка
Родился	Арройо-Секо, Санта-Фе, Аргентина
Гражданство
Рост	178 см
Вес	77 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Ньюэллс Олд Бойз
Должность	директор департамента футбола
Карьера
Клубная карьера*
1986—1989	Ньюэллс Олд Бойз	74 (7)
1989—1994	Удинезе	149 (9)
1994—1999	Парма	156 (11)
1999—2001	Лацио	24 (1)
2001—2002	Парма	35 (0)
2002—2005	Удинезе	91 (7)
Национальная сборная**
1988—2002	Аргентина	59 (0)
Тренерская карьера
2006	Удинезе
2007—2008	Эстудиантес
2009—2011	Ньюэллс Олд Бойз
2012—2013	Колон
2014—2015	Атлетико Рафаэла
2015—н.в.	Ньюэллс Олд Бойз	директор
Международные медали
Олимпийские игры
Серебро	Атланта 1996	футбол
Чемпионаты мира
Серебро	Италия 1990
Кубок Америки
Бронза	Бразилия 1989
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Робе́рто Не́стор Сенси́ни (исп. Roberto Néstor Sensini; род. 12 октября 1966, Арройо-Секо, провинция Санта-Фе) — бывший аргентинский футболист, выступавший на позиции центрального защитника, а также полузащитника.

Наиболее известен по выступлениям за «Ньюэллс Олд Бойз», а также итальянские клубы «Удинезе», «Парма» и «Лацио». В составе сборной Аргентины в 1990 году стал вице-чемпионом мира.

По окончанию карьеры футболиста стал работать тренером.

Биография

Первые годы в НОБ

Роберто Сенсини начал карьеру в 1986 году в «Ньюэллс Олд Бойз» из Росарио, в составе которого в сезоне 1987/88 он стал чемпионом Аргентины. В том же сезоне Сенсини отметился первым забитым в Примере голом, это случилось 29 ноября 1987 года — в ворота «Архентинос Хуниорс». Абсолютно все игроки чемпионского состава НОБ были воспитанниками клуба. В 1988 году «красно-чёрные» впервые в своей истории дошли до финала Кубка Либертадорес, где уступили уругвайскому «Насьоналю» (примечательно, что «Насьональ» уже обыграл аргентинцев в 1/4 финала, однако «Ньюэллс Олд Бойз» был допущен к полуфиналу в качестве лучшей из проигравших команд).

Италия («Удинезе», «Парма», «Лацио»)

В 1989 году Сенсини переехал в Италию, где стал выступать сначала в Серии B за «Удинезе», а затем, с 1993 года — за «Парму».

Для «пармезанцев» 1990-е годы были лучшими в истории клуба. В 1990 году команда впервые добилась права выступать в Серии A. Уже в 1992 году «Парма» завоевала Кубок Италии, а затем — Кубок кубков УЕФА. Вместе с Сенсини (и ещё одним новичком Джанфранко Дзолой) зимой 1994 года «Парма» завоевала Суперкубок УЕФА, обыграв победителя Лиги чемпионов — соотечественников из «Милана». В 1994 году «Парма» вновь добралась до финала Кубка кубков, но уступила на копенгагенском Паркене лондонскому «Арсеналу» с минимальным счётом 0:1.

В сезоне 1994/95 «Парма» заняла третье место в чемпионате Италии, повторив свой лучший результат сезона 1992/93, а также завоевала Кубок УЕФА, обыграв в финале по сумме двух матчей «Ювентус» — 2:1. Сенсини играл лишь в первом финальном матче, который прошёл на Эннио Тардини и завершился победой «Пармы» со счётом 1:0.

В сезоне 1996/97 Сенсини помог своей команде занять второе место в чемпионате Италии. Следующих крупных успехов «Парма» добилась в 1999 году, в котором «жёлто-синие» завоевали свои вторые Кубок Италии и Кубок УЕФА. Финал еврокубка состоялся на московском стадионе Лужники, а Сенсини вывел «Парму» на поле в качестве капитана команды. Итальянский клуб разгромил со счётом 3:0 марсельский «Олимпик». Летом того же года аргентинец перешёл в «Лацио», который на тот момент был одним из богатейших клубов мира, располагавший одним из самых звёздных составов.

Сенсини выступал в «Лацио» два года. Наиболее успешным стал первый сезон — 1999/2000. «Орлы» сумели выиграть как чемпионат Италии, так и Кубок страны, а летом 2000 года добавили к своей коллекции ещё один трофей — Суперкубок Италии. В 2001 году Сенсини вернулся в «Парму», с которой сразу же сумел выиграть Кубок Италии. Завершил карьеру футболиста аргентинец в «Удинезе» в 2005 году.

Сборная Аргентины

Сенсини дебютировал за сборную Аргентины в 1987 году, будучи игроком «Ньюэллса». В 1989 году занял третье место на Кубке Америки в Бразилии. В 1990 году вместе с «альбиселесте» дошёл до финала чемпионата мира. На итальянском мундиале Сенсини провёл два матча. В стартовой игре на стадионе Джузеппе Меацца Сенсини вышел в основе, заработал жёлтую карточку и был заменён на Габриэля Кальдерона на 70-й минуте. Аргентина сенсационно уступила сборной Камеруна со счётом 0:1. Вторую игру Сенсини провёл уже в финале против сборной ФРГ. Именно эпизод между Сенсини и Руди Фёллером привёл к назначению очень спорного пенальти, реализованного Андреасом Бреме и принесшим победу германской команде.

Сенсини также принимал участие в чемпионатах мира 1994 и 1998 годов. На последнем турнире Аргентина дошла до стадии 1/4 финала. В 1996 году Сенсини стал одним из трёх игроков старше 23 лет, которых можно было заявить на футбольный турнир в рамках Олимпийских игр. Аргентинская команда дошла до финала, где уступила Нигерии. Последний матч за сборную Сенсини сыграл в 2000 году. Всего за национальную команду он провёл 59 матчей.

Тренерская карьера

В 2006 году Роберто Нестор Сенсини начал тренерскую карьеру в своей последней команде. Под его руководством «Удинезе» в восьми матчах одержал четыре победы, трижды сыграл вничью и лишь один проиграл. После этого Сенсини прошёл тренерские курсы в Коверчано.

С сентября 2007 по декабрь 2008 года возглавлял «Эстудиантес». Под его руководством «студенты» дошли до финала Южноамериканского кубка 2008, где уступили бразильскому «Интернасьоналу».

С 2009 по 2011 год руководил родным «Ньюэллс Олд Бойзом». В 2012—2013 годах возглавлял «Колон». Последней для Сенсини тренерской командой на данный момент является «Атлетико Рафаэла», с которой специалист работал в 2014—2015 годах.

С 2015 года работает директором департамента футбола в «Ньюэллс Олд Бойз».

Стиль игры

Сенсини играл в стабильный, чёткий и умный футбол. Тактически Сенсини был очень универсальным игроком, способным сыграть почти на любой позиции в линиях защиты или полузащиты. За свою карьеру он выступал на нескольких позициях — флангового защитника, атакующего флангового полузащитника, центрального защитника (либеро), а также на позиции центрального полузащитника или опорного полузащитника. Несмотря на то, что Сенсини преуспел, прежде всего, в оборонительных действиях и в отборе мяча, благодаря своей хорошей технике он также вносил свой вклад и в атакующие действия своих команд — как правило, при помощи дальних передач, периодически и самостоятельно забивая голы.

Достижения

В качестве игрока

• Чемпион Аргентины (1): 1987/88
• Чемпион Италии (1): 1999/2000
• Обладатель Кубка Италии (3): 1998/99, 1999/2000, 2001/02
• Финалист Кубка Италии (1): 1994/95
• Обладатель Суперкубка Италии (1): 2000
• Обладатель Кубка УЕФА (2): 1994/95, 1998/99
• Обладатель Суперкубка УЕФА (2): 1993
• Финалист Кубка Либертадорес (1): 1988
• Финалист Кубка кубков УЕФА (1): 1993/94
• 02 ! Вице-чемпион мира (1): 1990
• 02 ! Серебряный призёр Олимпийских игр (1): 1996
• 03 ! Бронзовый призёр Кубка Америки (1): 1989

В качестве тренера

• Финалист Южноамериканского кубка (1): 2008

Ссылки

• [www.fifa.com/fifa-tournaments/players-coaches/people=44626/index.html Профиль на сайте ФИФА]  (англ.)
• [www.fifa.com/world-match-centre/news/newsid/866/904/index.html Интервью и краткая биография на сайте ФИФА]  (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/10712.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.weltfussball.de/spieler_profil/roberto-sensini/ Профиль на weltfussball.de]  (нем.)
• [www.futbolxxi.com/Tecnico.aspx?ID=478&SEOTecnico=Sensini+Roberto+Nestor Тренерская статистика в Аргентине]  (исп.)

</div> </div> </div> </div> </div>

Отрывок, характеризующий Сенсини, Роберто Нестор

Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»