Сентаготаи, Янош

Янош Сентаготаи

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Янош Сентаготаи (настоящая фамилия — Янош Шимерт) (венг. János Szentágothai; 31 октября 1912, Будапешт — 8 сентября 1994, там же) — венгерский учёный-анатом и физиолог, нейробиолог, педагог, профессор, основатель научной школы функциональной нейрогистологии.

Президент Венгерской академии наук (1977—1985), иностранный член РАН (с 1976) и РАМН (с 1982). Лауреат государственной премии Венгрии имени Кошута (1950).

Биография

Изучал медицину в университетах Базеля и Будапешта. В 1940 году сменил фамилию Шимерт на Сентаготаи.

С 1936 года работал в Будапештском университете. В 1946—1963 возглавлял кафедру анатомии медицинской школы Печского университета. В 1963 стал профессором на кафедре анатомии университета. Одновременно занимал пост директора Института анатомии Венгерской АН.

Член-корреспондент Венгерской академии наук с 1948 года, с 1967 года — действительный член, с 1977 по 1985 — президент Венгерской АН. Член Академии наук СССР (1976) и Академии медицинских наук СССР (1982), иностранный член Национальной академии наук США (1982), член Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина» и др.

Депутат Национального Собрания Венгрии (1985–1994). В конце 1980-х стал активистом оппозиционного коммунистическому правительству Венгерского демократического форума.

Умер от сердечного приступа.

Научная деятельность

Проводил исследования в области макро — и микроструктуры, морфологии и физиологии нервной системы. Изучал структуру нервных центров и механизмы нейрогуморальной регуляции головного и спинного мозга и влияние нервной системы на эндокринные функции.

С помощью методов электронной микроскопии изучал синаптические связи и структуру простых рефлекторных путей, путей и механизмов лабиринтных глазодвигательных рефлексов и сенсорных систем. В наружных коленчатых телах обнаружил особые сложные структуры — гломерулы (клубочки почек). В 1968 году обратил внимание на несоответствие морфологии аксональных контактов концепции пресинаптического торможения. Выполнил ряд работ по структуре и связям гипоталамуса и коры головного мозга.

Создатель ряда концептуальных моделей нервной системы (1976).

Автор «Атласа анатомии человека» (1946—1975). Один из редакторов журналов «Акта морфологика» (с 1951) и «Акта биологика» (с 1955).

Награды

• Премия имени Кошута (1950)
• Государственная премия I степени (1970, за достижения за исследования функциональной структуры нервной системы)
• Академическая золотая медаль (1985)
• Командорский крест со звездой ордена «За заслуги перед Республикой Венгрия» (1992).

Решением Генеральной ассамблеи ЮНЕСКО в честь 100-летия со дня рождения учёного 2012 года был объявлен годом Яноша Сентаготаи.

Ссылки

• [www.nytimes.com/1994/09/15/obituaries/janos-szentagothai-neurobiologist-81.html Janos Szentagothai, Neurobiologist, 81] (англ.)
• Сентаготаи Янош // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Сентаготаи, Янош

Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.