Сентябрьское восстание

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сентябрьское восстание

Статуя участника Сентябрьского восстания
в Музее социалистического искусства, София
Дата

Сентябрь 1923

Место

Болгария

Итог

Победа правительства

Противники
Болгарская коммунистическая партия
Болгарский земледельческий народный союз
Анархисты
при поддержке:

Коминтерн

Правительство Болгарии

Внутренняя македонская революционная организация

Командующие
Георгий Димитров
Васил Коларов
Тодор Петров
Тодор Луканов
Александр Цанков
Иван Вылков
Тодор Александров
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
Повстанцы потеряли 841 человека убитыми[1] неизвестно
Общие потери
убито около 5000 человек[2], 10 000 арестовано, около 2000 стали беженцами

Сентя́брьское восста́ние (болг. Септемврийско въстание) — вооружённое восстание в сентябре 1923 г. в Болгарии, поднятое БКП против правительства Цанкова. Восстание было поддержано аграриями и анархистами.





Предшествующие события

Весной 1923 года политическая обстановка в Болгарии осложнилась. Незадолго перед выборами в парламент правительство А. Стамболийского ввело мажоритарную избирательную систему с целью сократить до минимума количество мандатов депутатов-коммунистов. Это привело к ухудшению отношений между БЗНС и Болгарской коммунистической партией[3].

9 июня 1923 года в результате военного переворота, который возглавили Военная лига и «Народный сговор», правительство А. Стамболийского было свергнуто, было сформировано новое правительство А. Цанкова. В ряде районов страны прошли стихийные восстания (так, 9-10 июня вооружённое выступление началось в Плевенской околии, 11 июня — в городе Плевен и распространилось на сёла в Луковитской околии, Никопольской околии и другие селения), но они были быстро подавлены войсками.

В этот момент руководство Болгарской компартии заняло позицию нейтралитета, оценив происходящее как борьбу между городской и сельской буржуазией. Но уже на заседании высшего партийного совета БКП в Софии (1-6 июля 1923), члены ЦК БКП Г. Димитров и Т. Петров выступили за возможность поддержки восстания, в то время как Т. Луканов выступал против участия в восстании[3].

5-7 августа 1923 года в Софии состоялось заседание ЦК БКП, на котором было принято решение «сосредоточить все свои силы в основном на подготовке массового вооружённого восстания»[4].

Была начата работа по созданию единого антифашистского фронта. С этой целью были установлены контакты с БЗНС и ряд активистов левого крыла БЗНС выразили согласие на участие в восстании. 14 августа 1923 года БКП была опубликована программная статья с призывом к антифашистскому единству народа. 16 августа 1923 года руководство БКП предложило партии широких социалистов и радикальной партии создать коалицию единого фронта, но это предложение было отклонено. В это же время БКП установило контакты с руководством ВМОРО и активизировало работу среди переселенцев из Македонии, Фракии и Добруджи[4].

12 сентября 1923 года правительство начало массовые аресты коммунистов на всей территории страны, среди арестованных был один из членов ЦК БКП — Христо Кабакчиев. Профсоюзные комитеты дали указание рабочим Софии объявить 24-часовую стачку протеста, Г. Димитров выступил с предложением превратить её во всеобщую забастовку, однако Т. Луканов распорядился прекратить стачку[5].

Вечером 15 сентября 1923 года состоялось заседание руководства БКП, на котором было принято решение начать вооружённое восстание. Общее руководство восстанием было возложено на группу из четырёх человек: Васила Коларова, Георгия Димитрова, Тодора Петрова и Тодора Луканова. 20 сентября 1923 года на расширенном заседании руководства партии была определена дата начала восстания — 22 сентября 1923 года[6].

Накануне восстания полиции удалось разгромить Софийский революционный комитет. Также, 21 сентября 1923 года в селении Выршец был арестован офицер-артиллерист Никола Атынский — член БЗНС, который должен был занять пост начальника штаба повстанческих войск[7].

Восстание

Хотя дата восстания была определена на 22 сентября 1923 года, в некоторых районах страны (Старозагорской, Новозагорской, Казанлыкской и Чирпанской околиях) восстание началось раньше. Центром восстания стала северо-западная Болгария[7].

В ночь с 22 на 23 сентября 1923 года восставшие захватили село Выршец, а после двух атак заняли город Фердинанд, однако в городе Враца местная организация БКП была разгромлена.

25 сентября 1923 года в бою у железнодорожной станции Бойчиновцы отряд восставших под командованием Гаврила Генова разгромил правительственные войска, также повстанцы сумели с боем занять большую часть города Лом, но правительственные войска заняли оборону в кавалерийских казармах и дождались подхода подкреплений из Видинского гарнизона.

26 сентября 1923 года правительственные войска перешли в наступление, они заняли город Берковица.

27 сентября 1923 года правительственные войска заняли город Фердинанд.

Главный военно-революционный комитет отдал приказ отступать к границе с Югославией.

Результаты

В период с начала восстания до конца 1923 года, в ходе восстания и его подавления правительственными силами 5 тыс. человек погибли, 10 тыс. были арестованы и осуждены, около 2 тыс. человек были вынуждены покинуть страну[8]. В общей сложности, в 1923—1925 годы Болгарию покинули 3 тыс. политических беженцев (участники восстания и члены их семей)[9].

Последующие события

В октябре 1923 года МОПР призвал коммунистические партии и трудящихся всего мира оказать помощь участникам Сентябрьского восстания в Болгарии. Коммунистическая партия Югославии, югославская секция МОПР и иные политические партии и общественные союзы Югославии организовали кампанию помощи беженцам, в ходе которой для беженцев из Болгарии было собрано около 100 тыс. динаров[10]

Память, отражение в культуре и искусстве

  • картина «За свободу!» (художник Ц. Лавренов, 1932)[11]
  • картина «Художник и действительность» (художник Ц. Лавренов, 1932)[11]
  • гравюра «Сентябрь 1923» (Н. Балканский, 1932)[12]
  • серия гравюр «Сентябрь 1923» (И. Петров, 1930-е гг.)[12]
  • поэма «[www.stihi.ru/2012/12/21/165 Сентябрь]» (Гео Милев, 1924)
  • роман «Люди Сентября» (Эмил Коралов)
  • роман "Иван Кондарев" (автор Эмилиян Станев, 1958 - 1964)
  • улица им. 13 сентября в городе Мыглиж

Напишите отзыв о статье "Сентябрьское восстание"

Примечания

  1. Музей на революционното движение в България, Звезди във вековете, Издателство на Българската комунистическа партия, София, 1972, 791 стр.
  2. Марков Георги. Покушения, насилие и политика в България 1878-1947. — София: Военно издателство, 2003. — P. 221. — ISBN 954-509-239-4.
  3. 1 2 Георгий Димитров. Биографический очерк. М., Политиздат, 1973. стр.66-67
  4. 1 2 Георгий Димитров. Биографический очерк. М., Политиздат, 1973. стр.69
  5. Георгий Димитров. Биографический очерк. М., Политиздат, 1973. стр.73
  6. Георгий Димитров. Биографический очерк. М., Политиздат, 1973. стр.74
  7. 1 2 Георгий Димитров. Биографический очерк. М., Политиздат, 1973. стр.75
  8. Д. Шарланов. Помощното движение в България. София, 1971. стр.32
  9. Движение международной солидарности трудящихся, 1924—1932. Киев, «Наукова думка», 1980. стр.112
  10. Движение международной солидарности трудящихся, 1924—1932. Киев, «Наукова думка», 1980. стр.104
  11. 1 2 Развитие социалистического искусства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, 1933—1939. / редколл., ред. Н. А. Алпатов. М., «Наука», 1983. стр.274
  12. 1 2 Развитие социалистического искусства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, 1933—1939. / редколл., ред. Н. А. Алпатов. М., «Наука», 1983. стр.283-288

См. также

Литература

  • М. Горов. Борьба крестьян Болгарии. М. — Л., 1927.
  • Г. Цонев, А. Владимиров. Сентябрьское восстание в Болгарии 1923 года. М., 1934
  • Георгиев Г. [saint-juste.narod.ru/septemvry_1923.html Сентябрь 1923 года. Первые.] — //Георгиев Г. Сентябрь 1923 года. Исторический очерк — М.: Политиздат, 1973, 160 с.
  • Ц. Драгойчева. Повеля на дълга. Спомени и размисли в 3 тома. София, Партиздат, 1972  (болг.)
  • Д. Косев. Септемврийското въстание 1923, София, 1973  (болг.)
  • Септемврийското народно антифашистко въстание 1923 г. София, Библиография, 1973  (болг.)
  • Септемврийското въстание 1923. Енциклопедня, София, 1973  (болг.)
  • Ц. Драгойчева. По велению долга. Москва, Издательство политической литературы, 1974
  • В. Андриянов, А. Москаленко. Полынь чужбины. Киев, Радянський письменник, 1982

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сентябрьское восстание

– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.