Сент-Эндрюсский университет

Сент-Эндрюсский университет
Оригинальное название	University of St Andrews / Universitas Sancti Andreae
Девиз	Aien aristeuein (Всегда быть лучшим)
Год основания	Между 1410 и 1413 гг.
Канцлер	Сэр Уолтер Мензис Кэмпбелл
Студенты	около 8 тыс.
Преподаватели	более тысячи
Расположение	г. Сент-Андрус, Шотландия, Великобритания

К:Учебные заведения, основанные в 1410 году

Сент-Э́ндрюсский университет (англ. University of St Andrews) — старейший университет в Шотландии, третий по дате основания в Великобритании. Основан между 1410 и 1413 годами. Находится в городе Сент-Андрус на берегу Северного моря.

Почти половина студентов — иностранцы.

История

В городоском комьюнити^{[уточнить]} обучение началось в 1410 году, а в 1413 году официально был основан университет, согласно папской булле, изданной Бенедиктом XIII.

В 1423 году университет был взят под покровительство королём Яковом I и освобождён от налогов.

К середине XVI столетия насчитывал три колледжа: Св. Сальватора (1450), Св. Леонарда (1511) и Св. Марии (1538).

Из одного из колледжей университета в Данди, в 1967 году появился Университет Данди.

Факультеты и школы

Университет разделён на четыре факультета: науки, искусств, медицины и теологии, разделённые на школы. Факультет науки включает в себя как естественные (биология, математика, физика и.т.д.), так и социальные (экономика) науки, у каждой из которых есть своя школа. Обучение на бакалавра длится от четырёх до пяти лет, причём первые два не влияют на уровень диплома, а после второго года студент получает приглашение от школы своей специальности на продолжение обучения, которое уже идёт на оценку.

В университете существует Центр изучения терроризма и политического насилия (англ. Centre for the Study of Terrorism and Political Violence).

Социальная жизнь

У университета есть своя радиостанция и газеты.

В университете большое количество различных клубов и большой выбор спорта, включая прыжки с парашютом, дайвинг, поло, стрельбу из лука.

Легенды и традиции

На Северной улице, около церкви, есть анаграмма PH, на которую студентам, желающим закончить обучение, нельзя становиться. По легенде, когда на этом месте сожгли протестанта, то он выкрикнул проклятие. Те же, кто всё-таки ступил на это место, должны первого мая, с рассветом (около пяти утра) войти в воды Северного моря.

Одна из традиций восходит к легенде о корабле, потонувшем у берега в 1800 году. Тогда студент университета по имени Джон Хокин пять раз пускался вплавь и каждый раз приплывал обратно со спасенным человеком. С тех пор после субботней службы, студенты, облачённые в университетские красные мантии, идут по пирсу до самого конца, поднимаются по лестнице и возвращаются по стене обратно.

В университете действует Клуб Кейт Кеннеди, ежегодно устраивающий майскую процессию по главной улице города, во время которой участники надевают костюмы исторических личностей.

Академические родители

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В университете есть так называемые академические «родители», студенты 3-4 курсов, которые берут себе в качестве «детей» первокурсников. Каждый новый студент должен выбрать себе «папу» и «маму» из числа старших студентов, которые затем будут вводить новичка в курс дела, знакомить со старшекурсниками, водить на различные вечеринки, большинство из которых происходит на квартирах.

Во второй половине октября каждого года, происходит так называемый Raisin Weekend, когда в первой половине дня новички студенты идут на чаепитие к «мамам», потом по барам к «папам», а в воскресение всё заканчивается обрызгиванием друг друга пеной.

Академические семьи (а у некоторых родителей бывает по 10-12 детей) позволяют студентам быстрее войти в студенческое сообщество и социализироваться.

Уик-энд с изюминкой празднует отношения между первокурсниками и их университетскими «родителями», которые, по традиции Сэйнт-Эндрюса, направляют их во время учёбы в Университете. Говорят, что студенты приезжали в Сэйнт-Эндрюс только с мешком овсянки и с бочкой селёдки. Это была вся их еда на семестр, и поэтому какая-то более экзотическая еда была роскошью. По другой традиции в обмен на их руководство, студенты награждали своих университетских родителей фунтом изюма. С XIX века вместо изюма студенты стали дарить своим родителям более современные подарки, например бутылку вина. Взамен изюма или равноценных подарков, родители давали студентам формальную квитанцию, Квитанцию за Изюминку, написанную на латинском. Со временем квитанция стала более тщательной и часто смешной. Уик-энд с изюминкой бывает в последние выходные ноября. Торжества часто начинаются чаепитием, устроенным матерями, а продолжается походом по кабакам с отцами. В двенадцать часов утра все первокурсники собираются во дворе Сент-Салватора, чтобы сравнить свои квитанции и ответить на вопросы, которые задают старшие студенты. В последние годы собрание заканчивается борьбой c пеной для бритья.

Знаменитые выпускники

Деятели искусств

• Гэвин Дуглас (около 1474—1522) — поэт
• Уильям Данбар (около 1460 — около 1520) — поэт
• Иэн Макдайармид (1944) — актёр, исполнитель роли Верховного Канцлера (императора Палпатина) в четырёх эпизодах кинопроекта «Звёздные войны»

Политические деятели

• Джеймс Грэм, 1-й маркиз Монтроз (1612—1650) — выдающийся шотландский полководец в период гражданской войны в Шотландии 1644—1646 гг.
• Вильям Драммонд (англ. William Drummond of Cromlix); 1617 — 23 марта 1688) — английский и русский военный и государственный деятель. Генерал-поручик русской службы, генерал-лейтенант английской службы, 1-й виконт Стреттелан, 1-й барон Кромликс, 4-й лорд Мэддерти.

Церковные деятели

• Дэвид Битон (около 1494—1546) — кардинал, архиепископ Сент-Эндрюсский с 1539 г., лидер католической профранцузской партии в Шотландии
• Джордж Бьюкенен (1506—1582) — богослов, историк и гуманист
• Патрик Гамильтон (1504—1528) — один из первых проповедников протестантства в Шотландии, был обвинен в ереси и сожжен на костре
• Александр Хендерсон (1583—1646) — церковный деятель, богослов, один из авторов Национального ковенанта и идеологов ковенантского движения
• Эндрю Мелвилл (1545—1622) — богослов и религиозный реформатор, один из основателей пресвитерианской церкви

Члены королевских семей

• Яков II (1430—1460) — король Шотландии с 1437 года
• Принц Уильям (1982) — сын принца Уэльского Чарльза и внук королевы Великобритании Елизаветы II, будущий наследник престола Великобритании.
• Кэ́трин Эли́забет, герцогиня Кембриджская — Супруга Принца Уильяма

Научные деятели

• Джеймс У. Блэк (1924) — фармаколог, лауреат Нобелевской премии 1988 г. в области медицины
• Джон Непер (1550—1617) — математик, изобретатель логарифмов
• Джеймс Грегори (1638—1675) — математик и астроном, один из основателей математического анализа

См. также

• Собор Святого Андрея (Сент-Эндрюс)

Ссылки

• [www.yourunion.net/ Сайт студенческого союза университета]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Сент-Эндрюсский университет

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.